Эвелин под боком!
При мысли об Эвелин он нахмурился. Среди всей этой кутерьмы он все же выбрал время забежать к Веллингтонам, объяснить, что возникли неотложные дела Он, конечно, надеялся застать ее одну, но мог удовольствоваться лишь чашкой чая и поцелуем. Но вместо всего этого в доме оказалось темно и пусто.
Он знал, куда она отправилась с утра, но не испытывал желания бегать за собственной женой на глазах у всего города на следующий день после свадьбы. К вечеру он все же решил действовать трезво и послал нарочного с запиской, в которой извинялся за все. Парень вернулся с известием, что дома никого нет. Вот тут уж Алекс задумался. Но опять же, если рассуждать трезво, причин могло быть множество. Она могла заснуть и не услышать стука. Могла отправиться ночевать вместе с матерью в дом к дяде. Да, причин могло быть множество!.. Но теперь он наконец знал одну, настоящую. Едва только он скрылся из виду, как Эвелин тоже бросилась из дома. На помощь своим друзьям- мятежникам.
Алекс сделал большой глоток подогретого рома, почувствовал, как огненная влага побежала по промерзшему телу. Почему он вообразил, что, выйдя замуж, Эвелин сразу станет этакой домашней овечкой, как большинство женщин? Он, должно быть, сошел с ума, когда поверил, что она сможет отказаться от своих игр в бизнес и политику. А все ее нежности — исключительно из-за его денег.
Ладно, как только они взойдут на корабль, все это кончится. У нее просто не останется выбора. И станет она добропорядочной женой, а со временем и матерью. Но почему так тревожно становилось на сердце, когда он пытался вписать Эвелин в эту идиллическую картинку?
Глава 21
Когда и в эту ночь от Алекса не пришло никаких известий, Эвелин разозлилась по-настоящему. Утром она торопливо оделась и поспешила к дяде, но от горничной узнала, что граф тоже не ночевал.
Она уже собиралась уходить, но тут навстречу ей попался дядя. Тот обрадовался и радушным жестом пригласил ее в маленькую столовую, где был накрыт завтрак. Эвелин ничего не оставалось, как последовать за ним. Выслушивать сентенции дяди было выше ее сил, но она не смогла придумать предлога, чтобы отказаться.
— Я, собственно, хотел поговорить с твоим мужем. Но он, похоже, очень занят в последнее время. Вы уже говорили о том, когда отплываете?
Вопросы выглядели достаточно невинно; Эвелин, оправляя юбки, расположилась на стуле и приняла чашку с чаем.
— Мне сказали, что в конце недели. Они еще грузятся, и кое-какие грузы еще не прибыли.
— Значит, твой муж готов заплатить штраф? Очень щедро с его стороны. Тогда склады останутся за тобой.
У Эвелин имелись серьезные сомнения, что Алекс собирается выкладывать из кармана огромную сумму, но она благоразумно промолчала. До пятницы, до первого ноября, она должна либо найти деньги, либо отправиться в тюрьму. Но если она к тому времени будет уже на пути в Англию, ничего не понадобится. Она полагала, что Алекс тоже помнил об этом.
— Склады перейдут к Джейкобу, когда он достигнет совершеннолетия. Это подразумевалось всегда, — говорила она твердо и спокойно, мелкими глотками отхлебывая чай. Обсуждать судьбу складов она не хотела.
— Тогда вам понадобится кто-то, чтобы управлять ими в ваше отсутствие. Человек, которого вы наняли, может быть, прекрасный бухгалтер, но люди такого типа бесполезны в смысле расширения дела, поиска путей вложения средств. Я был бы счастлив порекомендовать кого-нибудь на эту должность.
Нет, начинать так день Эвелин не хотела. Отставив чашку, она поднялась со стула и оправила складки платья.
— Вы так спешили сбыть меня замуж, дядя Джордж. Но вы должны были понимать, что тогда мой муж начнет распоряжаться моим приданым. Это он нанял мистера Джонсона. Если вам не нравится выбор, говорите об этом с Алексом. А теперь, извините, мне нужно нанести еще несколько визитов.
И выпорхнув из комнаты в лучшем стиле женской беззаботности, она почти убедила дядю, что судьба складов ее совсем не волнует. Правда, в эту минуту она и сама была почти убеждена в правоте Томаса Хэндерсона, который давно советовал ей продать склады и вложить деньги во что-нибудь более прибыльное. Но если бы не склады, она не встретила бы Алекса. И не попала бы под суд. И теперь не ломала бы голову, как Почтовый закон отразится на делах. Может, действительно, самое время продать их?
Если бы можно было посоветоваться с Алексом, она бы так и сделала. Но он предпочитал где-то пропадать, поэтому Эвелин поспешила к конторе своего адвоката. Она могла считать Хендерсона заносчивым и грубоватым человеком, но адвокатом он был неплохим. Отец доверял ему. Томас обладал прекрасным деловым чутьем и богател буквально на глазах. Посоветоваться с ним было разумно.
Хэндерсон приветствовал ее, как всегда, потоком комплиментов. Ее вопросы выслушал с некоторым удивлением, потом задумался, барабаня пальцами по столу.
— Таким образом, ваш муж собирается или выплатить штраф, или предъявить суду доказательства вашей невиновности? Я осведомлен, что он пытался выявить контрабандистов. Каковы его успехи?
— Если у него что-то и получилось, мне он не рассказывал. Поговорите лучше с ним сами. Он понимает, что трастовый фонд, оставленный отцом, в который входит и мое приданое, трогать нельзя, во всяком случае, до совершеннолетия Джейкоба. Я полагаю, он обсуждал это с вами. Продажа складов принесла бы деньги, которые, в виде моего приданого, покрыли бы часть штрафа и, соответственно, часть расходов мистера Хемптона. Но с другой стороны, остальные деньги нужно снова вложить, чтобы обеспечить будущее Джейкоба.
— Все нужно тщательно обдумать, Эвелин. Сейчас за склады не дадут такой цены, как раньше. Кроме того, есть долги по текущим делам. Лучше всего уменьшить часть вашего приданого и вложить как можно больше вырученных денет… Если бы не огромная сумма вашего штрафа. Если только есть хоть малейшая возможность для пересмотра дела с целью уменьшить штраф, я советовал бы воспользоваться ею.
— Благодарю вас, Томас.
Выйдя из конторы адвоката, она направилась к складам. Ей и до этого все в общих чертах было ясно. Но как теперь убедить Алекса представить суду содержимое пакета, который привез граф? Может, стоит поискать этот пакет и самой отнести бумаги в суд?
Нужно принимать какое-то решение. И немедленно. Надежда еще имелась. Но первое ноября неотвратимо приближалось. Она бросила взгляд на залив, где стоял на якоре «Нептун». Может, лучше всего сейчас оказаться там? Она столько раз храбро объявляла, что пойдет ради благополучия семьи в тюрьму; но это ужасно, когда тебя поведут по улицам, на глазах у всего города, как последнюю преступницу, а потом запрут за решеткой на годы. Эвелин была готова почти на все, чтобы избежать этого.
Даже вышла замуж за Алекса. Эта мысль опять разлилась ядом, проникла к самому сердцу. Она вышла замуж за человека, который не любил ее, чтобы спастись от тюрьмы. Нет, не так все просто. Нужно быть справедливой к себе. Она его любила, и мысль, что он вернется в Англию без нее, причиняла боль. Но все же лучше им расстаться. И события последних двух дней доказали это. Алекс с самого начала давал ей понять, что не хочет жениться. А она со временем пережила бы все, перестрадала. Даже женившись, он не хотел расставаться с прежними привычками. И для нее это оказалось худшей пыткой, чем тюрьма.
Несколькими часами позже, утомленный и раздраженный, Алекс брел по темным улицам Бостона к дому Веллингтонов. Холодный северный ветер, продувавший одежду насквозь и бросавший под ноги опавшие листья, будто напоминал, что настало время поднимать якорь, пока льды не загородили выход из бухты. Его воля — перебросил бы жену через плечо, и прямо сейчас на корабль. Упрямые янки достали его до самых печенок.
Граф остался греть ноги у губернаторского камина, но Алекс сейчас, когда марки оказались в надежном месте, откуда их можно изъять без опасности войны, стремился к своему брачному ложу и ждал достойного вознаграждения. Но что-то упрямое и вредное внутри постоянно твердило, что не дождется.
Дом стоял неосвещенный, внутри было холодно. Кухонная плита давно остыла. Впрочем, Алекс не хотел есть. Сейчас все его желания подавило одно — желание выспаться. Единственное, чего он хотел, — залезть в постель и ощутить свернувшуюся теплым клубком жену. У него никогда не было недостатка в подружках, но он всегда хотел проснуться утром и ощутить рядом кого-то, кто не исчезнет, как ночной кошмар, а останется и завтра, и послезавтра.
Все же, как человек достаточно трезвый, он толкнул дверь ее комнаты, почти не надеясь. Оказалось не заперто — по совести говоря, он не представлял, что стал бы делать, если бы нашел дверь запертой.
Глаза немного привыкли к темноте, и он стал вглядываться, лежит ли кто-нибудь на широкой, ручной работы кровати. Но не успел уяснить. В дальнем углу постели что-то шевельнулось, вспыхнул свет. Слишком яркий. Лишь несколько секунд спустя он разглядел бледное лицо Эвелин, державшей в руке свечу.
Волосы ее были собраны в тугой узел. Когда она потянулась за халатом, Алекс увидел, что на Эвелин теплая ночная сорочка из плотной фланели со стоячим воротником. Это ему не очень понравилось. Он остановил ее руку, которая уже взяла со стула халат.
— Не надо, не одевайся. Залезай под одеяло, я сейчас к тебе присоединюсь.
И он начал стаскивать с себя сюртук, проклиная портного, который так точно снял мерку, что одежда липла к телу, словно вторая кожа.
— Нет. Прежде поговорим.
Эвелин опять потянулась за халатом.
— Не надо, Эвелин. Я слишком устал, чтобы спорить.
Алекс
