рома на его мозговые извилины, но тем не менее это его расстроило. Монашеские образ жизни, которым он наслаждался последние шесть недель, имел свои недостатки. И он солгал бы самому себе, если бы стал утверждать, что достиг такого состояния непорочности, когда вид роскошной женской груди никак на него не действует.
И где только этого Бикома черти носят?
Как бы прочитав его мысли, Джульетта взглянула на дверь и задала тот же вопрос.
— Он известен тем, — с улыбкой произнес Вариан, — что способен заблудиться в Харроугейт-Холле, хотя и прослужил там последние тридцать лет. С другой стороны, там ведь шестьдесят пять спален и бог знает сколько других помещений, даже я сам пару раз заблудился.
Джульетта недоверчиво посмотрела на герцога.
— Шестьдесят пять спален? — воскликнула она.
— Это… очень древнее поместье.
— И вы там живете один?
— Со мной еще небольшая армия слуг, человек сто примерно.
Нахмурив брови, Джульетта встала и отнесла горшочек со снадобьем в свой сундук. Порывшись там, она отыскала сухие панталоны и чистую рубаху. Чтобы закрыть крышку, которая никак не желала закрываться, ей пришлось, сняв башмаки, встать на нее. Потом она расстегнула ремень, бросила его на пол и вытащила рубаху из панталон.
Вариан наблюдал за ней, прикрыв глаза, мысли у него путались. Когда девушка принялась развязывать панталоны, он удивленно распахнул глаза.
— Простите, капитан, но… что вы собираетесь делать?
— Одежда мокрая, и мне нужно переодеться.
— Это совершенно понятно, но…
Она помолчала, потом повернулась к нему, уперев руки в бока. На этот раз Вариану совсем не нужно было напрягать свое воображение. Перед ним была теплая обнаженная плоть.
Если бы он стоял, то челюсть у него просто отвалилась бы.
Груди у девушки были полные, округлые, такие же смуглые, как лицо и руки. Чуть более темные соски напоминали маленькие спелые ягоды. Талия у нее была стройная, тугие бедра обтягивали узкие черные панталоны.
Вариан повидал множество женских форм всех размеров, в корсетах и без них, в шелках и в ситце. Их обладательницы вели себя по-разному: соблазнительно, скромно или кокетливо… но от этого… этого непринужденного, совершенно свободного поведения у него дыхание перехватило.
Девушка неподвижно постояла под его взглядом, потом тихо засмеялась, глядя на него, как кошка на мышку.
— Вы что, раньше голую женщину не видели?
— Да. Да, конечно, видел, но… не ожидал увидеть вас…
— Хорошо, если вы не знаете другого способа сменить одежду, то придется вам пережить этот ужас.
Когда Вариан увидел, как она сунула большие пальцы под пояс панталон, чтобы снять их, он заставил себя отвернуться к стене. Ром и сильное искушение так и подмывали его посмотреть, и будь что будет, но он все-таки не отважился.
Вариан слышал шорох снимаемых панталон, шум льющейся в таз воды, всплеск, когда мочалку бросили в воду, потом ее отжали, нежный шорох влажной мочалки, движущейся по влажной коже. Вариан закрыл глаза и стиснул зубы.
Ему казалось, что с каждым движением мочалки его жезл становится все толще, все тверже. И хотя Вариан ничего не видел, ему не трудно было представить себе блестящие следы, остающиеся на ее груди, бедрах, лоснящейся ложбинке между ними.
— Если вы снимете рубаху и штаны, — спокойно сказала Джульетта, — то Джонни Бой их выстирает или подберет что-нибудь более подходящее. Ручаюсь, для вас он расстарается, даже если ему придется перебраться на «Санто-Доминго» и ограбить испанские запасы бархата и кружев.
Вариан застонал и перекатился на бок, надеясь, что тьма скроет его смущение. Но боль в его возбужденных чреслах не шла ни в какое сравнение с болью в раненом бедре, и он смог лишь прошептать:
— Не нужно беспокоить из-за меня мальчика. Биком приведет все в порядок, когда вернется. Но за предложение я вас все равно благодарю.
Джульетта пожала плечами и встряхнула чистую рубаху.
— Как хотите. Только не советую вам долго оставаться в таком состоянии, как сейчас, иначе вы не сможете избавить свою мать от волнений по поводу наследника;
Глава 7
Вариана разбудил громкий храп Бикома. В каюте было темно, значит, рассвет еще не наступил, но откуда-то пробивался слабый свет. Он перевернулся на бок и увидел, что это лунный луч проник в иллюминатор. Море слегка успокоилось, хотя судно все еще прыгало с волны на волну, как норовистая лошадка. Очевидно, Джульетта Данте снова ушла наверх. «Неужели она никогда не спит?» — удивленно подумал Вариан. О том, что она ела, говорили остатки пищи на огромном блюде, стоявшем на столе. От пиршества остались только недоеденная галета, засохший кусок сыра да несколько кусков баранины в неаппетитных пятнах застывшею белого жира.
Все это Сент-Клер обнаружил, когда, с трудом поднявшись с узкой койки, отправился на поиски чего- нибудь съестного, чтобы унять урчание голодного желудка.
Вариан принялся за сыр, и тут ему пришло на ум, что он почти ничего не ел с тех пор, как оказался на борту «Железной розы». Свои жизненные силы он поддерживал в основном спиртным из разных бутылок.
Герцог осторожно потрогал щеку — шов опух и пульсировал. Плечо болело, а ожоги от каната на ладони уже не так саднили, но еще пахли мазью. Шишка на затылке давала о себе знать, только когда Вариан поворачивал голову. Наклонившись, он, несмотря на слабое освещение, заметил темные пятна на рубахе. Очевидно, это была засохшая кровь из раны на щеке.
Вариан осторожно стянул рубаху через голову и скомкал ее. Он едва сдержался, чтобы не запустить ею в Бикома, чей громкий храп действовал ему на нервы. Потом герцог, прихрамывая, подошел к столику, на котором все еще стоял тазик с водой, в которой вечером мылась Джульетта, и в той же воде губкой обтер тело. Под умывальником имелся шкафчик. Вариан подумал, что капитан, несмотря на свою готовность делить с командой все тяготы морской жизни, все-таки вряд ли пользуется общим гальюном с остальными матросами. И действительно, в шкафчике он обнаружил эмалированный горшок, которым не преминул воспользоваться.
Когда он облегчился, то горшок был почти полон. Представив себе выражение лица Джульетты, когда она поднимет крышку и обнаружит, что горшком пользовались, Вариан снова взглянул на Бикома.
Сент-Клер уже хотел окликнуть слугу, но сдержался.
Конечно, выносить за собой ночные горшки ниже его достоинства, но, учитывая все, что ему уже пришлось недавно пережить, это просто пустяк.
Брезгливо взяв горшок кончиками пальцев, Вариан вынес его на корму. Там был узкий проход между бортом и каютой, пригодный разве что для того, чтобы подышать свежим воздухом да вылить в море содержимое ночной вазы.
А еще, как оказалось, для того, чтобы повесить там гамак.
Джульетта спала, вытянувшись на парусиновом ложе, Одну руку она закинула за голову, а другую вытянула вдоль тела. Одна нога была согнута в колене, а другая свешивалась с гамака, голые пальцы, как жемчужинки, поблескивали в лунном свете. Прошлой ночью Вариан уже познакомился с ее дьявольскими приемами, и ему это дорого обошлось. Но сейчас Джульетта выглядела как невинный ребенок, покачивающийся в своей люльке в такт с движениями судна.
Герцог крепче сжал ручку горшка. Ясно, что ему нужно как можно скорее удалиться, пока она не проснулась и не заметила его. Однако ноги не слушались его команды. Да и глаза тоже отказывались любоваться звездным небом и светящейся дорожкой, тянувшейся за кораблем. Вместо этого они
