На пороге показался Джереми.
– Ты пропустишь свой выход, – хмуро бросил он Селии и повернулся к Лауре: – А ты наверняка не снизойдешь до того, чтобы составить нам компанию в «Ангеле» после спектакля.
– У его светлости другие планы… – пролепетала Лаура. Она так смутилась, словно ее уличили в чем-то постыдном. – Возможно, мне и удастся…
– Да полно тебе, – фыркнул Джереми. – Не стоит ради нас осложнять себе жизнь. Мы выпьем за твое здоровье. И пусть с твоей стороны не очень-то красиво…
Селия отбросила пуховку и повернулась к Джереми лицом, поспешив прервать его:
– Это с твоей стороны не очень-то красиво, милый, набрасываться на Лауру с упреками только потому, что она не упустила возможность хорошо устроиться в жизни. Постарайся унять свою глупую ревность и не мешай нам гримироваться.
Джереми попытался было что-то возразить, но Селия поднялась с табурета и вытолкала его в коридор.
– Вот несносный! Но ты, дружочек, если тебе и вправду придет на ум отметить в «Ангеле» последнее представление пьесы, не бойся, что он станет вам докучать. Там ведь будет Рекс, а уж он-то сумеет справиться с нашим Отелло.
– Рекс Пентли? – Лаура улыбнулась, но в следующее мгновение на лицо ее набежала тень. – Конечно, он с кем угодно совладает. Знаешь, а я ведь понятия не имела, что Джереми питает ко мне нечто большее, чем дружеские чувства.
– И не он один, милая. Можешь в этом не сомневаться. – После этих слов Селия буквально выбежала из гримерки.
Проходя сквозь кулисы к сцене, она полной грудью вдохнула этот ни с чем не сравнимый запах театра. Сердце ее, как и всегда перед спектаклем, трепетало от восторга. Она понимала, что аншлаги последних двух недель – почти целиком заслуга Лауры. Хотя, будучи достаточно искушенной во всем, что касалось переменчивой в своих симпатиях публики, Селия нисколько не сомневалась, что интерес к скандальной славе любовницы Локвуда иссякнет так же быстро, как и возник. Что же до нее самой, она останется прежней Селией, талантливой актрисой и очаровательной охотницей за мужскими сердцами… и кошельками. И зрители, которые посещают театр ради нее, останутся навеки ей верны. И кто знает, если сцена ей наскучит, она и сама изменит преданным поклонникам своего таланта, сумев сделаться не любовницей, а законной женой кого-нибудь из вельмож…
Селия поправила кружево на лифе своего костюма. Когда настал ее выход на сцену, она взяла коротенькую паузу, чтобы внимание публики сосредоточилось на ней целиком и полностью. Стоило ей выпорхнуть на сцену, как зал разразился бурными аплодисментами. Вот так-то! Все у нее получится. Все- все, что она задумала. Она сумела затаиться и дождалась своего часа, совсем как собака мясника.
Водворив овечку Фебу в загон и угостив ее яблоком, Лаура поспешила л гримерку. На душе у нее было тоскливо. Спектакль близился к концу. Публика принимала ее великолепно. Она ни разу не сбилась, играла уверенно и раскованно, несмотря на присутствие в зале Локвуда. Но разговор с Джереми все никак не шел у нее из головы. Она чувствовала себя немного виноватой перед ним и потому решила, что попросит у Локвуда разрешения немного побыть с друзьями в «Ангеле», прежде чем они отправятся на очередной бал или прием.
Рассеянно глядя на себя в зеркало, она сняла коротенькую пастушкину юбку, стянула лиф и хотела было снять с крючка собственное платье, но в этот момент послышался стук в дверь. О, неужто это его светлость? А на ней лишь нижняя сорочка и чулки! Она схватила платье и набросила его на себя спереди, уподобив его некоему щиту, а для верности прижала лиф ладонями к груди. Как неловко! Придется просить сэра Джулиана немного подождать ее в коридоре. Но в дверном проеме появился вовсе не Локвуд, а тот, кто в последние два года не раз являлся ей в ночных кошмарах.
О, как она силилась забыть эту сухощавую фигуру, это узкое лицо, злые маленькие глазки под набрякшими веками. Лаура прижала руки к груди и сделала шаг к двери, чтобы проскользнуть мимо незваного гостя и выбежать в коридор. Но Обер Фортье – да, это был именно он – с кривой усмешкой заслонил ей дорогу.
– Разве так приветствуют старинного друга, который проделал долгий путь, чтоб только повидать тебя, милая?
– Убирайся вон из моей уборной! – дрожащим голосом потребовала Лаура.
– И не мечтай! – В голосе Обера звучало торжество. – Дорогая, ты чудесно выглядишь даже в этом грубом гриме. Красота твоя за прошедшие два года нисколько не померкла. Твоя маман очень тревожится…
Лаура поежилась, словно ее окатили ушатом холодной воды.
– Это она тебя сюда прислала?
– О нет! Я сам тебя нашел благодаря счастливой случайности.
«Еще немного, – стала мысленно уговаривать себя Лаура, – и кто-нибудь сюда придет. Спектакль ведь вот-вот закончится. Селия или сэр Джулиан избавят меня от него».
Обер, словно прочитав ее мысли, зловеще осклабился.
– Не беспокойся, у нас будет вдоволь времени, чтобы побыть вдвоем. Несколько минут нас уж точно никто не потревожит, ведь это последнее представление пьесы, где ты выступала с таким успехом. Режиссер после спектакля произнесет небольшую прочувствованную речь. – Он уверенным движением затворил дверь, не сводя с нее торжествующего взгляда своих пронзительных черных глаз.
– Говори, что тебе от меня нужно, и убирайся прочь!
– На сей раз не ты сама, – хихикнул он. – Надеюсь, хоть это тебя утешит. Я нынче питаю к твоей персоне интерес совсем иного рода…
– Мне нет никакого дела до твоих интересов.
– Не горячись, храбрая маленькая курочка. – Он потер ладони, блеснув алчно глазами. – Ведь тебе будет неприятно, если я сообщу кое о чем его светлости.
Из груди Лауры вырвался Вздох досады. С нескрываемым презрением она передернула плечами.
– Не думала, что ты настолько глуп. Явился сюда в надежде меня запугать? Мне нечего бояться.
– Напрасно ты в этом так уверена. – Он протянул руку и попытался коснуться тощими пальцами ее подбородка. Когда она отпрянула, брезгливо поморщившись, он так и прыснул со смеху. – Скажи-ка, тебе совсем не любопытно, как поживает твоя маман?
– Не сомневаюсь, с ней все в порядке. Она всегда умела о себе позаботиться. – Лаура не понимала, куда он клонит. В душе ее росла тревога.
– О да, она умеет пользоваться моментом, не то что некоторые. – Обер многозначительно покосился на нее, и Лаура вспыхнула.
– Вот что… немедленно говори, зачем ты сюда явился. Пора заканчивать этот фарс. Мне недосуг болтать с тобой о пустяках, я нынче очень занята. – В душе она не чувствовала и сотой доли той уверенности и отваги, какие прозвучали в ее словах. Но она была актриса и умела не выказывать своих истинных чувств.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Он окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног, и у Лауры возникло отвратительное ощущение, как если бы по ней проползла змея. – И очень понимаю Локвуда, который сделался твоим покровителем. Так вот, можешь обратиться к нему с просьбой о некоей сумме. Уверен, он тебе не откажет. Мой драгоценный родитель в последнее время стал ко мне слишком строг, а я как назло поиздержался и наделал карточных долгов здесь, в Лондоне. Вот ты и добудешь для меня денег.
– Ты сошел с ума! – Лаура вымученно улыбнулась. – Ничего подобного я не сделаю.
– Две тысячи фунтов для начала, – поджав губы, отчеканил Фортье, – а после по пятьсот ежемесячно, иначе его светлость узнает все о твоем прошлом.
Все это было так нелепо, что Лаура невольно рассмеялась, но тотчас же об этом пожалела. В глазах Обера сверкнуло бешенство.
– Вряд ли его светлость сильно удивит или огорчит, что моя мать куртизанка. Я ведь и сама недалеко от нее ушла, – произнесла она как можно более безразличным тоном.
– Согласен, – к немалому ее удивлению, кивнул Обер. – Но представь, каково ему будет, если в «Тайме»
