Мысль о том, что она может подарить ему наследника, забеременев от кого угодно, повергала его в ужас.
– Боюсь, мир с Элинор невозможен. Во всяком случае, для меня.
Ему было горько сознавать, что недостойная жена черной тенью встала между ними. Лаура наверняка ждет от него подробного рассказа о разногласиях с супругой. Но может ли он ей поведать о таком позоре? О развратности Элинор, о своем унижении? Он снова пристально взглянул на нее. И опять в своем белом платье она стала похожа на ангела, спустившегося с небес. Очарование момента нарушил стук в дверь.
– Милорд, колокол уже отзвонил. Хозяин просит пожаловать на ленч, – отчеканил Крэнфорд.
– Мы сейчас спустимся, – сказал Джулиан, не сводя глаз с Лауры.
Глава 13
Лаура почти не притронулась к еде. Джулиана посадили рядом с ней, и у нее пропал аппетит. Она чувствовала жар его тела, беспрестанно ловила на себе его взгляд, то и дело мысленно возвращаясь к последнему разговору с ним. Ей было очень неловко, что она коснулась столь щекотливой для него темы. Мучимая раскаянием, она сослалась на головную боль и вышла из-за стола первой. Но отдохнуть ей не удалось. Не успела она прилечь на шезлонг, как в комнату без стука ворвалась Селия и потребовала:
– Рассказывай!
Лауру не пришлось долго упрашивать. Она все рассказала подруге о шантажисте Фортье, а заодно и о том, кем являлась ее мать. Вдвоем они принялись строить планы по устранению Обера, где главную роль отводили Рексу Пентли. Лаура готова была пойти на что угодно, лишь бы помешать негодяю Оберу причинить зло его светлости Локвуду.
– А ты уверена, что Рексу все это придется по душе? – с тревогой спросила она.
– Он будет в восторге, вот увидишь. Ему нравится обводить вокруг пальца всяких жуликов. Ты ведь сама имела случай в этом убедиться. А этот твой Фортье, судя по всему, пройдоха, каких поискать. Послушай, а не лучше ли было бы рассказать обо всем Локвуду? Он так отделает этого французишку…
– Не могу, – потупилась Лаура. – Мне стыдно.
– Брось, дорогая, что за церемонии?! Этот мерзавец заслуживает того, чтоб его хорошенько вздули. Гнусный шантажист. Тебе-то чего стыдиться? Или ты имеешь в виду свою маман?
Лаура стиснула руки. Она и в самом деле стыдилась матери. Как же были правы бабушка и дедушка Ланкастеры, которые всегда относились к невестке с подозрением и прохладцей. Она бежала из Парижа во времена Террора, а как овдовела, снова туда вернулась. Она рвалась назад, к веселой, разгульной жизни, которая значила для нее куда больше, чем единственная дочь.
– Вот, возьми-ка мятную конфетку. – Селия открыла бонбоньерку и чуть ли не силой втолкнула в рот подруге леденец. – Это мне душка Чарли подарил. Верь в Рекса, дорогая. Он все расчудесно устроит, и ты больше никогда в жизни не увидишь этого Фортье, будь он неладен.
– Спасибо тебе. – Лаура вымученно улыбнулась. – Так хочется, чтобы все это поскорее осталось позади. А после я вернусь домой.
Несколько минут подруги просидели молча. За окнами стемнело. Сквозь освинцованные стекла в комнату проникал дымчато-серый свет сумерек.
– Выходит, ты все уже решила? – нарушила молчание Селия.
– Насчет Рекса?
– Да нет же, насчет Локвуда.
– Не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь, – усмехнулась Селия. – Ты ему небезразлична. Судя по всему, он тебе тоже. Так за чем же дело стало?
– Ох, что ты все мучаешь меня такими вопросами? – Лаура со вздохом подошла к окошку и стала следить за снежинками, кружившимися в воздухе. – Граф женат.
– Сто раз тебе говорила, это его достоинство, а вовсе не недостаток. Что тебя ждет в твоей Америке? Выйдешь там замуж за фермера, нарожаешь кучу детишек и станешь этакой клушей… Фу!
В словах Селии звучала жестокая правда. Лаура понурилась.
– Почему именно за фермера? – слабо улыбнулась она.
– Ну за купца, какая разница. Главное, ты все время будешь вспоминать Локвуда и тосковать по нему. Ты будешь в ужасе ждать очередного шантажиста, который расскажет твоему благочестивому мужу правду о маман.
Лаура подошла к шезлонгу, на котором полулежала Селия. Сев рядом с ней, она вполголоса произнесла:
– Ты права, дорогая, тысячу раз права. В Америке меня никто не ждет. Там, где я выросла, все наверняка изменилось. Да и я сама стала другой. Но мысль о возвращении помогала мне выстоять, я с ней так свыклась. Она придавала мне сил все эти годы. Я только об этом и грезила.
– А теперь мечтаешь о другом, – смеясь, заявила Селия. – И нынешняя твоя мечта вполне может сбыться. – Она плутовато подмигнула. – Он сейчас внизу, но скоро придет сюда. Не отталкивай его, уступи его и своим желаниям.
Она выбежала из комнаты, и Лаура осталась одна, так ничего и не успев возразить подруге. Остаться с Джулианом Норклиффом, лордом Локвудом, для нее было столь же нереально, как и вернуться к прежней благополучной и беспечальной жизни в родной Виргинии.
Джулиан направился на второй этаж, в комнату, которую делил с Лаурой. Уже совсем стемнело. Он выиграл в карты несколько сот фунтов, изрядно опустошив карманы гостей Белгрейва, и сам не мог понять, как это ему удалось. Играл он рассеянно, мысленно обращаясь к Лауре.
Вот и теперь, остановившись у двери в спальню, он в который уже раз подумал, как несправедлива судьба, навязавшая ему в жены ту, которую он презирает. Элинор лишила его возможности назвать своей прелестную Лауру. Женщины эти несхожи между собой, как небо и земля. Элинор лжива, развратна и эгоистична, а Лаура правдива, целомудренна и великодушна. Даже Крэнфорду она пришлась по душе, а уж угодить напыщенному дворецкому мало кому удавалось.
Джулиан открыл дверь. Лаура, стоявшая у камина, обернулась к нему. Отсветы пламени золотистыми искрами рассыпались по ее густым локонам, простое белое платье с вышитым лифом и золотистым поясом выгодно оттеняло матовую белизну ее кожи.
– Вы довольны игрой? – спросила она, но голос ее заглушило биение его сердца.
– Вы распустили волосы. – Голос его был хриплым от волнения. Ему безумно хотелось погрузить ладони в шелковый водопад этих волос, а после зарыться в них лицом.
– У меня начиналась мигрень. Я вытащила шпильки, и все прошло… Вам нехорошо?
– Напротив, я давно так великолепно себя не чувствовал. – Размашистым шагом он подошел к Лауре и заключил ее в свои объятия. Она запрокинула голову, пристально взглянув на него широко распахнутыми зелеными глазами, и едва слышно вздохнула. Казалось, она покоряется неизбежному.
Отбросив привычную сдержанность, он позабыл о самоконтроле и дал волю чувствам, крепко прижав ее к себе и впившись губами в ее губы. Она не противилась его ласкам. От нее исходил упоительный аромат роз и мяты. Он раздвинул языком эти полные, мягкие, податливые губы и стал нежно ласкать ее небо, десны, внутреннюю поверхность щек. Осмелев, Лаура коснулась своим языком его губ. Ладонями она поглаживала его спину, потом скользнула вниз и обхватила его за талию. Не без труда подавив желание овладеть ею прямо на полу, он подхватил ее на руки и понес к кровати.
Распростершись на пуховой перине, она протягивала к нему руки и смотрела на него так призывно, ласково и кротко, что у него защемило сердце. Он хриплым шепотом проговорил:
– Я постараюсь не сделать тебе больно.
– Я знаю, – кивнула она.
От этих простых слов, произнесенных с нежной улыбкой, глаза его увлажнились. Она вручала ему свой дар с безграничным доверием и со столь же безграничной любовью. Помедлив, он наклонился и прижался лбом к ее высокому лбу, погрузив ладони в струящийся шелк медно-рыжих локонов. Затем рука его скользнула вниз. Он подтянул вверх подол белого платья и осторожно лег на нее сверху опираясь на локти.
