Дыхание Кристианы перешло в прерывистые вздохи.
– В моих интересах было бы оставить тебя неудовлетворенной, – тихо проговорил он. – Воздержание – мощный стимул. Думаю, ты недолго будешь «болеть» после моего возвращения.
Но она почти не слышала его слов. Она пристально следила, как его рука подбирается к темному треугольнику, и в яростном пламени вспыхнувшего пожара все остальное перестало иметь значение.
– Но к сожалению, я не могу сделать этого, – продолжал он. – Мне тебя недоставало, и я не намерен дольше терпеть. Откройся мне, дорогая, – проговорил он, и его пальцы коснулись тугих завитков.
Она ждала, что он будет решителен и груб и у нее не останется выбора. Но оказалось, он вовсе не собирался действовать против ее воли.
Она заколебалась и едва не признала, что желает его, как уже было когда-то, когда он заставил ее произнести эти слова вслух.
– Откройся, – велел он, а рука его меж тем продолжала сводить ее с ума. – Нет ничего дурного в том, что я дарю тебе наслаждение.
У нее не было сил сопротивляться. Закрыв глаза, она подчинилась и приняла неизбежное. Это не заняло много времени.
Она металась в его объятиях, чувствуя, что внутри ее все туже сжимается пружина желания. Дэвид крепко обнимал ее, покрывая неистовыми поцелуям, поглощая губами ее крики, когда яростная волна наконец накрыла Кристиану.
Он долго держал, не выпускал ее, потом поднял голову и взглянул ей в глаза. Она увидела на его губе каплю крови.
Затем он встал, погладил ее по щеке и произнес:
– Я должен идти.
Он удовлетворил ее, но в ней по-прежнему бушевало желание. Она едва не попросила его остаться и продолжить.
Но он ушел, доказав, что ему нет нужды применять силу, что он вполне еще способен попросту соблазнить ее. А ей он предоставил решать, возвращаться ли к мужу по собственной воле.
Во время их любовного единоборства Кристиана не думала ни о чем, даже о том, что она значит для него. Лишь позднее, когда он ушел, боль и сомнения вновь нахлынули на нее. Возможно, со временем они перестанут ее мучить. Может быть, через несколько лет ее любовь станет лишь забавным воспоминанием.
Нужно уйти из этой спальни, пока она не заснула. Если Эмма обнаружит ее здесь утром, весь дом решит, что она выздоровела, и тогда она уже не сможет вернуться в комнату Джоанны. У нее не будет выбора. Кристиана улыбнулась тому, с какой жадностью она ухватилась за эту возможность самообмана. Остаться здесь, заснуть – и дело сделано. Тогда ничего не придется решать самой.
Она уютно свернулась калачиком, и ее охватила блаженная истома. Она еще убеждала себя уйти, а веки уже смыкались. Вот так и сдаются на милость любви, лишаются гордости, соглашаются на все, лишь бы быть рядом с любимым, пусть и довольствуясь малыми крохами ответного чувства.
Кристиана не знала, как долго проспала, но вдруг ее что-то разбудило. Какой-то звук нарушил ее покой.
Большой темный силуэт мелькнул у того окна, что было рядом с дверью в гардеробную.
– Дэвид? – пробормотала она, протирая глаза.
Странная тишина была ей ответом, потом она услышала тихие шаги. Темное пятно зашевелилось. Рядом замаячили другие.
Страх окончательно прогнал сон, и Кристиана закричала. Большая тень кинулась к ней. Сильные руки прижали ее к постели, а кто-то торопливо затолкнул тряпку в рот.
Она заметалась, пытаясь избавиться от кляпа. Но руки железными тисками держали ее, пока она не устала сопротивляться. Она вглядывалась в незнакомые лица, едва различимые в лунном свете. Сердце ее бешено колотилось во вновь наступившей тишине.
– Ну-ка успокойтесь, миледи, ничего с вами не случится, – прошептал мужской голос совсем рядом с ее ухом.
Это не англичанин, подумала Кристиана, снова дернувшись. Скорее всего шотландец.
Тиски ослабли. Внезапно перед глазами заблестела сталь.
– Слушайте внимательно. Мы позволим вам встать, но нас здесь трое и мы вооружены, так что лучше бы вам слушаться. Бы сейчас пойдете в гардеробную, оденетесь и соберете свои вещи.
Вещи? Они собираются куда-то везти ее? Куда и с какой целью?
Она судорожно попыталась оценить грозившую ей опасность. Как они проникли в дом? Где Сиэг?
– Вы поняли? Не трогайте кляп.
Она кивнула. Через мгновение ее отпустили и силуэты отступили. Дрожа от ужаса, она встала с постели, радуясь хотя бы тому, что свечи не зажжены и незнакомцы не увидят ее обнаженное тело.
Ноги едва слушались ее, когда она направилась к гардеробной. Главное – не паниковать, а разумно оценить ситуацию. Несмотря на их предупреждение, Кристиане хотелось кинуться прочь. Она тут же решила, что в темной гардеробной вытащит кляп и закричит.
Но дверь в сад была открыта, и гардеробная достаточно освещалась, чтобы было видно каждое ее движение.
Она набросила на себя шаль. Затем ей подали небольшой сундук, и она стала запихивать туда все, что попадалось под руку.
Надев туфли, Кристиана повернулась к похитителям. Она пыталась оставаться спокойной, несмотря на то что страх по-прежнему не отпускал ее. Но если она поддастся ему, то она погибла. Если Сиэг жив, он спасет ее, когда ее будут выводить из дома. Она постарается как можно больше шуметь: вдруг кто-нибудь из домашних проснется?
– А сейчас мы спустимся по лестнице и пройдем в конец сада, – предупредил незнакомец.
Ее сердце оборвалось. Значит, они перелезли через стену, а Сиэг спит у ворот. Ни он, ни остальные в таком случае не услышат шума.
Они окружили ее, словно арестанта, и повели к двери, выходившей в сад. У садовой стены двое из них быстро вскарабкались по невесть откуда взявшейся лестнице.
– А теперь вы. С другой стороны тоже лестница. Осторожно, миледи. Если упадете, будет больно, – предостерег шотландец.
Она вскарабкалась на стену, повернулась, ничего не видя, и нащупала ногой ступеньки с другой стороны. Кто-то подхватил ее и опустил на землю. Процессия двинулась по аллее, в конце которой ожидали лошади. А затем ей связали руки, прежде чем усадить в седло. Она почувствовала себя еще более беспомощной.
Они ехали по спящим улицам, и Кристиана судорожно оглядывалась в надежде увидеть факел в руке случайного прохожего или стражника. Если их кто-то увидит, заметит ли он кляп? Воспользуются ли эти люди ножами, если их попытаются задержать?
Улицы как назло были совершенно пустынны. Сердце Кристианы сжалось, когда она увидела, что они приблизились к городским воротам и стражник спокойно пропустил их.
Возглавлявший кавалькаду никуда не сворачивал, и Кристиана поняла, что они направляются к северной дороге.
Север. Нортумберленд. Стивен?
Семья Перси имела владения в Шотландии, на границе с Англией, в Нортумберленде. Этот шотландец – один из их людей?
Стивен похитил ее? Зачем? Это было бы безумием. Если только его гордость не смогла смириться с тем, что он проиграл простому торговцу. Во время турниров Стивен не умел проигрывать. А если не он, то кто? Никто другой не приходил на ум.
Кристиана твердила себе, что Стивен не сделал бы такой глупости, но в душе сомневалась в этом. Он может счесть, что это как раз возможно. Он даже может решить, что это романтично, по-рыцарски, что он поступает благородно, спасая ее.
Ей казалось, что тогда, за обедом, он все же смирился с ее отказом. Неужели он вновь станет выяснять, насколько ее ответ окончательный? Неужто его непомерное тщеславие не дает ему поверить, что она не
