Вам повезло, что вы ее не застали, Дездемона. Я понять не могу, как Максимус решился привезти ее в Ченли-корт. Ее место — в лесах со свирепыми индейскими родичами.
— А вовсе не со свирепыми английскими родственниками? — съязвила Дездемона. — Может, ее мать и была индианкой, но, по крайней мере, у нее в роду не было торгашей.
Алтея вспыхнула: сколько лет она старается забыть, каким образом нажил состояние ее отец, а ей все еще колют этим глаза! Она собралась как следует отбрить золовку, но тут в гостиную вошел ее муж.
— Диззи! — с радостным изумлением воскликнул он. — Почему ты не предупредила нас о приезде? Ты так давно у нас не была.
Они привязаны друг к другу, несмотря на разницу в характерах и на то, что Дездемона была на двадцать лет моложе брата. Дездемона встала и обняла лорда Коллингвуда, чувствуя, как он сжался от этого чересчур экспансивного приветствия. Но она предполагала, что он сожмется, как и он знал, что она все равно его обнимет. Это уже вошло у них в традицию.
— Видимо, мне надо было приехать три дня тому назад, Клит.
Лорд Коллингвуд поморщился. Он терпеть не мог, чтобы его называли Клитом, так же как Дездемона терпеть не могла, чтобы ее называли Диззи.
Покончив с приветствиями, Дездемона сердито посмотрела на брата.
— Я приехала узнать, как поживает моя племянница, а мне говорят, что она от вас сбежала, написав, что едет ко мне.
Лорд Коллингвуд, только сейчас осознавший, что означает приезд сестры, нахмурился:
— Почему же ты не ждешь ее в Лондоне?
— Потому что я ее не приглашала, — отрезала Дездемона. — Видно, бедной девочке было здесь несладко, если она решила сбежать ко мне, надеясь найти у меня более ласковый прием. Так-то ты заботился о единственном ребенке своего брата?
— Максима — не ребенок, а взрослая женщина. Она лишь на несколько лет моложе тебя, — возразил ее брат. — Она исчезла, ничего мне не сказав.
— А где она взяла деньги на билет? — спросила Дездемона. — Мне казалось, что Макс умер без гроша в кармане.
Наступила внезапная тишина. Муж и жена Коллингвуд обменялись взглядами.
— Вы правы, у нее было очень мало денег, — сказала леди Коллингвуд, озабоченно наморщив лоб — Когда умер Максимус, мне пришлось заплатить за ее траурный наряд. И вы не правы — мы о ней заботились, хотя благодарности за это не получили никакой.
— Ну, если вы требовали от нее благодарности, тогда неудивительно, что она сбежала. — Дездемона опять повернулась к брату. — Может быть, она и взрослая женщина, но не знает Англии. С ней может случиться что угодно, особенно если она решила идти в Лондон пешком.
— Господи, неужели ей может прийти в голову такое? — Лорд Коллингвуд осекся, и на его лице появилось озабоченное выражение. — Сегодня утром я заметил, что пропала моя карта с дорогой на Лондон. Я думал, что кто-нибудь взял ее посмотреть.
— Именно так и произошло. Поскольку Макс с дочерью большую часть года ездили по дорогам Новой Англии, ей, видимо, казалось, что добраться пешком до Лондона — пара пустяков. — Тут Дездемона больше не смогла сдержать свое возмущение. — Как вам только не стыдно? Макс полагал, что привез дочь к родным людям, а вы выжили ее из дома.
Лорд Коллингвуд вспыхнул.
— Я думал, что Максиме у нас хорошо. Я собирался представить ее в свете вместе со своими дочерьми, но я вовсе не принуждал ее к этому. Мне казалось, что о будущем говорить пока рано — надо подождать, пока она оправится от смерти отца.
Дездемона, прищурившись, поглядела на золовку.
— А вы тоже хорошо с ней обращались, Алтея? Никогда не язвили по поводу ее матери? Вы купили ей туалеты, познакомили ее с молодыми людьми из хороших семей?
— Если вы были так озабочены судьбой этой маленькой дикарки, почему сами для нее ничего не сделали? — огрызнулась леди Коллингвуд, тем самым подтверждая, что вопросы Дездемоны попали в цель. — За, это время вы могли сто раз к нам приехать, но только написали несколько писем.
— У меня было много работы в связи с биллем о положении подмастерьев, и я никак не могла отлучиться, — с виноватым видом ответила Дездемона. — Но вы правы: мне надо было сделать для нее больше. Я думала, что здесь с ней ничего дурного не случится, пока я не освобожусь и не приеду.
— Не будем упрекать друг друга, — сказал лорд Коллингвуд, которому меньше всего хотелось крупной ссоры. — Главное — найти Максиму и привезти ее назад.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовалась Дездемона.
Минуту подумав, ее брат заметно воспрял духом:
— Я знаю человека, которого можно за ней послать. Его зовут Симмонс. Он сейчас в Ньюкасле. Я вызову его и объясню, что от него требуется. Будем надеяться, что Максима скоро вернется домой.
— Посылай, если хочешь, за своим Симмонсом, а я поеду ее искать сама, — заявила Дездемона. — Хоть кто-то из ее родственников должен о ней позаботиться не сливом, а делом. Как она выглядит?
Лорд Коллингвуд хотел было сказать, что такими делами должны заниматься профессионалы, но, взглянув на решительное лицо Дездемоны, подумал, что проще позволить ей поступать так, как она хочет. В конце концов его сестра — независимая, житейски опытная вдова, и при ней несколько слуг. Пусть себе ищет — никакого вреда от этого не будет.
Близился вечер. Они прошли много миль, но красавцу, набившемуся Макси в спутники, вроде совсем не надоело следовать за ней. И его как будто не утомил ее быстрый шаг. Время от времени Робин делал какое-нибудь смешное замечание по поводу открывшегося перед ними вида, и они обменивались несколькими фразами. Иногда он весьма недурно насвистывал. Макси не могла в глубине души не признать, что его общество скрашивало путь.
Они вышли на дорогу, где было больше путников и повозок, и к вечеру добрались до тихой деревушки, все дома в которой были построены из серого камня. Робин указал на постоялый двор «Король Ричард».
— Пообедаем здесь? Я плачу. Выбирайте, что вам понравится, но постарайтесь уложиться в два шиллинга. Макси бросила на него холодный взгляд.
— Если хотите, можете здесь остановиться, а я пойду дальше. Всего хорошего, мистер Андерсон.
— Андервилль, — не обращая внимания на отповедь, поправил ее Робин. — Андерсон — слишком простое имя, им никого не удивишь. Вы уверены, что не хотите передохнуть? Правда, у меня провианта хватит еще на сутки, но неплохо было бы съесть что-нибудь горячее — нас ждет весьма холодная ночь.
— Напрасно вы говорите «нас», мистер Андервилль, — ответила Макси, безуспешно стараясь сохранить официальный тон. — Мы ничем с вами не связаны — просто случайно прошли несколько миль вместе.
— Видно, вы все еще не принимаете меня всерьез, — беззаботно сказал Робин. У этого человека была на редкость толстая кожа. — Но не вы первая. Ладно, придется питаться всухомятку.
— Господи, что же это делается! — пробормотала Макси. Она прошла мимо постоялого двора, и Робин последовал за ней. Как же от него отвязаться?
Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, имеет смысл согласиться здесь остановиться: во время ужина она наверняка сумеет улучить минуту, чтобы сбежать. Пока он ее хватится, она успеет скрыться в каком-нибудь проулке. А завтра пройдет прямиком через поля на другую дорогу, и Робин никогда ее не найдет.
— Ну ладно, давайте съедим чего-нибудь горячего. Только чур я плачу за себя.
Он смотрел на нее смеющимися глазами, и Макси показалось, что он разгадал ее намерения. Придется сделать вид, что она смирилась с его обществом.
Они вошли в трактир и уселись за столик в темном углу, где никто не заметит, что Макси осталась в шляпе. Никакого выбора им не предложили, и они заказали блюдо, что в тот день готовили, — грискин с картошкой. Макси вопросительно посмотрела на Робина, и он объяснил:
— Здесь так называют корейку. Неплохая вещь. Макси положила кусочек грискина в рот и задумчиво разжевала.
— Вы правы. Неплохая. Но и не очень хорошая.
— Не так уж вкусно, но зато все горячее. И что можно ожидать от еды, которая называется «грискин»?
Макси наклонила к тарелке голову, чтобы скрыть улыбку.
— Едала я и похуже. Дикобраза, например, можно съесть, только если уж совсем умираешь с голоду.
За едой она старалась вести себя по-дружески. Это было не так уж трудно, но и имело нежелательные последствия. Сидеть за одним столом с красивым мужчиной, который уделял ей все свое внимание, смеяться его шуткам — все это создавало слишком романтически-интимную атмосферу, которую не могла рассеять даже непритязательная еда. В трактире было так темно, что казалось, будто они тут вдвоем.
Эта мысль укрепила решимость Макси. Ей только не хватало романа с обаятельным бродягой! Она старательно жевала «грискин» и выжидала подходящую минуту.
Робин покончил с едой раньше нее, рассеянно обвел глазами стены и увидел висящие на гвоздях железные головоломки.
— У вас в Америке известны такие головоломки? Нужно разобрать ее на части, а потом собрать. — Робин снял со стены одну головоломку. — Это и в трезвом-то виде не просто сделать, а пьяному и подавно. Иногда разозленные пьянчужки разламывают их ломом.
— Да, такие головоломки есть и у нас в трактирах. Были бы кузнецы, чтобы их выковывать, и выпивохи, которые не прочь развлечься. — Макси проглотила последний кусочек картошки. — А вы, я полагаю, мастер их разгадывать?
— Вы исходите из предположения, что, хотя ни на что путное я не годен, бесполезные навыки у меня в избытке?
Макси невольно улыбнулась.
— Вот именно.
Робин сосредоточенно разглядывал головоломку. Она напоминала колокол, внутри которого помещались переплетенные круги и треугольники.
— Видно,
