Нью-Мексико, на нас напали индейцы. Многие наши мужчины были убиты, и мои братья тоже, Фрэнк и Джон. Их похоронили вместе с остальными... просто засыпали камнями...
Джеймс на мгновение взглянул ей в глаза.
– Папа держался изо всех сил, но все это было ужасно. Да еще и оба его сына остались в пустыне. И все-таки маму мы похоронили по-христиански. Ее могила осталась в Эбилине.
Джеймс угрюмо покачал головой:
– Держу пари, твоему отцу пришлось тяжело, милая. Да и любому другому... вынести такой удар!
– Да, – тихо сказала она. – Так оно и было. – Она отвела взгляд. – Потом мы снова двинулись в путь: папа, Грейс и я. Грейс мы потеряли в Аризоне... ее укусила змея. Ей было всего десять, и она была очень маленькой, даже для своего возраста. Слава Богу, ей не пришлось долго страдать. Она умерла очень быстро. – Элизабет, казалось, что-то выискивала взглядом вдали, но никак не могла найти. – Папа сказал, что ни за что не оставит свою малышку так, как оставил сыновей, поэтому мы закутали ее как смогли, а потом поехали снова и ехали... пока не добрались до ближайшего города. До Прескотта. – Она на мгновение задумалась, а потом продолжила: – Да, мы похоронили ее в Прескотте. – Девушка снова подняла глаза. – Я запомнила, где ее могила.
К горлу Джеймса подкатил комок. Он не смог бы выдавить из себя ни единого слова, даже если бы знал, что сказать. Сердце у него заныло. Надо же, какой кошмар! А она сидит тут и рассказывает обо всех тех несчастьях, что постигли ее семью, таким ровным голосом, будто пересказывает ему последние новости. «Должно быть, это шок», – подумал он. Да, скорее всего! Не может же она быть столь бесчувственной!
– А что случилось с твоим отцом, милая?
– Н-не знаю, – растерянно отозвалась она, качнув головой. – Понимаете... мы наконец подъехали к Лос-Анджелесу... После всех этих бесконечных дней... Вот я и решила немного отдохнуть. Распрягла лошадей, а когда вернулась, папа лежал на постели и глаза у него были закрыты. С того самого дня, как погибла Грейс, он был... как это сказать, немного не в своем уме. Чаще всего он так и лежал, но обычно не спал, и глаза у него были открыты. Он лежал и все говорил, говорил, а иногда просто молча куда-то смотрел, но все время был какой-то странный. А на этот раз... он был... – Ее голос дрогнул, и она встала с камня, на который ее усадил Джеймс.
Он тоже вскочил и шагнул к ней.
– Элизабет...
Она беспомощно взглянула на него и чуть слышно произнесла:
– Я не знаю, что с ним случилось. – Но с каждым последующим словом голос ее становился все громче. В каждом звуке звучали боль и ужас. – Я не знаю, понимаете, не знаю! – На лице ее появилось испуганное, смущенное выражение. – Он просто лежал там, и все! И глаза у него были закрыты, будто он наконец заснул! – Стиснув кулачки, девушка прижала их к вискам, будто пытаясь отогнать прочь жуткие воспоминания. – Он... он просто лежал... очень тихо, и я... я позвала его... я пыталась разбудить его, но он... он...
В два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, Джеймс успел раскрыть ей свои объятия и крепко прижал к груди, прежде чем душившие ее рыдания сменились истерикой.
– Все хорошо, милая. Все будет хорошо, – бормотал он, прижимая ее к себе и баюкая, точно испуганного ребенка.
– Н-но я так н-ничего и не помню! – заикаясь, пробормотала она, дрожа, как от озноба. И, словно тонущий, вцепилась в ворот рубашки Джеймса и незаметно для себя впилась ему ногтями в кожу.
Стиснув зубы от боли, Джеймс еще бережнее обнял Элизабет.
– Не надо, милая. Не стоит терзать себя. Тебе так много пришлось пережить... Понадобится время, чтобы прийти в себя. Вот увидишь – все будет хорошо. Не стоит себя заставлять. Когда-нибудь ты обязательно все вспомнишь, а пока не думай об этом, хорошо? – Он ласково взъерошил ей волосы.
Громко всхлипнув, она прильнула к его груди.
– Ну вот и умница. Так ты обнаружила, что отец лежит в фургоне и глаза у него закрыты, да? Значит, он был уже мертв?
Девушка снова кивнула.
– А что случилось потом, Элизабет?
– Я... Сначала я подумала, что мне надо добраться до Лос-Анджелеса, но потом поняла, что у меня просто не хватит сил. Когда папа был еще жив, я работала как вол, помогала ему во всем. Но когда он ушел вслед за остальными, я... уже не знала, что мне делать, куда идти. Знала только, что не хочу в Лос- Анджелес.
В мозгу Джеймса забрезжила догадка. Значит, вот в чем дело! Бедная девочка потеряла всю семью... Он ничуть бы не удивился, если бы Элизабет заявила, что ноги ее не будет в Городе Ангелов.
– И у тебя никого здесь нет? Может быть, какие-то знакомые?
– Нет. Не только здесь, но и вообще. Все, кого я знала, остались дома, в Теннесси. – Из груди у нее вырвался прерывистый вздох. – И что толку было ехать в Лос-Анджелес?! У меня нет ни гроша. И я даже не умею читать! – Она смущенно потупилась. – Куда нам ехать, всегда решал папа. Мне... мне надо было сразу трогаться в путь. – Элизабет еще крепче прижалась к нему. – Надо было...
– Боже милостивый, Элизабет! – Взяв в ладони ее лицо, он заглянул ей в глаза. – Должно быть, ты перепугалась до смерти. И не трави себе душу, девочка! Ты все сделала правильно!
Но выражение ее лица сбивало его с толку.
– Я позволила просто закопать папу в землю. – В первый раз за все это время в глазах ее блеснули слезы. – У него даже могилы нет! Он бы так расстроился, если бы узнал!
За последние месяцы Джеймс успел уверить себя, что ни одному живому существу не доводилось вынести таких страданий, которые выпали на его долю, но теперь... Что вообще могло сравниться с горем и болью, исказившими это юное личико?! Да, он потерял женщину, которую любил, а Элизабет… Элизабет
