Морган ни разу не касался упругих грудок, приподнимавших ткань платья, и не ощущал под своими ладонями ее нежную кожу, он знал, что это будет нечто необыкновенное, инстинкт подсказывал.
Фейт покраснела при упоминании о грубых сторонах сельской жизни. Руки Моргана прожигали дыру у нее на талии, а ее губы жаждали изысканной пытки, которую она испытала вчера. Она не знала, что означает слово «покрыть», но, обладая достаточной интуицией, догадывалась, что ее собственные чувства имеют прямое отношение к этому акту.
К несчастью, на следующий день Фейт не только вообразила этот акт, но и оказалась его свидетельницей. Решив, что Моргану не помешает утолить жажду после тяжелых утренних трудов, она налила кружку эля и направилась к выгулу. Но, не пройдя и половины пути, остановилась как вкопанная, потрясенная сценой, которая предстала перед ее глазами.
Великолепный черный жеребец Моргана стоял на задних ногах, оседлав кобылу в танце, более древнем, чем мир. Кобыла пронзительно ржала и протестующе раскачивалась в сильных руках Моргана, удерживавших ее на месте. Фейт ахнула и прижала ладони к горящим щекам, когда жеребец издал торжествующий вопль, пронзивший весенний воздух. Эль выплеснулся из кружки на ее фартук, но Фейт едва ли это заметила. Никогда в жизни она не видела ничего более необузданного и примитивного, и ее бросило в жар, опаливший не только щеки, но и низ живота.
Морган обернулся, встретившись с ней взглядом поверх зеленой лужайки, и жар стал еще более яростным, охватив ее грудь. Она впервые видела Моргана полуодетым — в ее присутствии он всегда оставался, по крайней мере, в рубашке — и теперь не могла отвести глаз от его обнаженного торса. Он был таким же могучим, как его жеребец; широкие мускулистые плечи поблескивали на солнце, поросль темных кудряшек подчеркивала ширину груди, плавно сужаясь к талии и подтянутому животу. Фейт судорожно сглотнула, запретив себе думать, куда ведет узкая полоска волос, скрывавшаяся за поясом бриджей. Круто повернувшись, она помчалась к дому.
Глава 14
— Милорд, там… э-э… некий субъект желает вас видеть. — Степенный дворецкий не позволил себе закатить глаза, но его презрительный тон производил тот же эффект.
Эдвард Монтегю, лорд Степни, не счел нужным ответить, лениво перекатывая в толстых пальцах ножку бокала. Сыщик подождет. Гораздо больше его интриговало поведение Томаса, решившего для разнообразия быть очаровательным. Что послужило причиной столь разительных перемен, Эдвард не знал, но наблюдать за этой метаморфозой было любопытно.
— Сколько, говоришь? — поинтересовался он скучающим тоном, кивком отпустив дворецкого.
Томас, как всегда элегантный — и, если судить по внешности, более достойный наследства Монтегю, чем его неуклюжий кузен, — отвернулся от окна, где он стоял с бокалом в руке. Его красивые черты не выражали никаких чувств. Лениво потягивая вино, он вел себя так, словно они ведут деловую беседу.
— Десять тысяч фунтов. Если вложить их с толком, на доход от этой суммы можно прилично жить. Конечно, деньги немалые, но мы больше выгадаем, потратив их, чем отказавшись платить.
— Десять тысяч фунтов. — Эдвард восхитился наглостью кузена. — Будь у нас такая сумма, мы могли бы считать себя богатыми людьми. Сомневаюсь, что старик дал нам столько в общей сложности за всю жизнь.
— Ба! Дай он нам хотя бы половину, я бы не торчал здесь сейчас. Чертовски гнусно с его стороны держать нас на голодном пайке. — Томас подошел к графину и снова наполнил бокал. — А теперь ему приспичило найти пропавшее отродье Джорджа. Не удивлюсь, если он задумал оставить девчонке все, что по праву принадлежит нам.
— Похоже на то. — Эдвард недоумевал, куда клонит кузен, но не испытывал особого желания докапываться до истины. Пожалуй, маркиз и впрямь чересчур усердствует в поисках девушки — видимо, из-за преклонных лет и угрызений совести, — но при любом раскладе он, Эдвард, получит титул и сопутствующее ему имущество. Этого вполне достаточно, чтобы не слишком волноваться по поводу возможных потерь. А вот поведение Томаса и его явное отчаяние — это действительно интересно. Эдвард искренне наслаждался, наблюдая за кузеном. Томас бросил свирепый взгляд на дородную фигуру, развалившуюся в кресле.
— Вижу, тебя не беспокоит, что деньги, которые мы ждали всю жизнь, окажутся в руках умалишенных или какой-то методистской святоши. Может, тебе известен некий секрет, в который меня не посвятили?
Эдвард лениво пожал массивными плечами, отставив в сторону бокал.
— Не представляю, что мне даст беспокойство по этому поводу. Впрочем, где взять десять тысяч фунтов и на что они пойдут, я тоже не представляю. Может, просветишь меня на этот счет?
— Я не знаю, где их взять. Можно продать кое-что из фамильных драгоценностей и заменить их имитацией. Ну и пару-другую ценных картин, хотя, сомневаюсь, что во всем семействе найдется этого добра на десять тысяч фунтов. Вряд ли кто-нибудь их хватится. А что касается того, на что они пойдут, то я уже устал повторять тебе. Мы должны кого-нибудь найти и выдать за наследницу.
— Выдать за наследницу? Забавно. — Эдвард стряхнул с рукава невидимую пылинку. Теперь, когда он знал, в чем состоит интрига, ему снова стало скучно. Томас на редкость предсказуем. Одна суета и ни капли мозгов. Какая жалость. Подобно муравью, он не получит ничего, кроме крошек, за все свои хлопоты.
Томас одарил своего праздного кузена неприязненным взглядом.
— У тебя есть идея получше? Найдем нищую деревенскую девчонку, предложим ей приличное вознаграждение и выдадим за дочь Джорджа. А когда старик умрет, отправим ее восвояси и разделим между собой ее долю. Дядюшка будет счастлив, девчонка тоже, а мы станем богатыми людьми.
Ход мыслей Томаса временами поражал. В его плане было достаточно дыр, куда мог провалиться и сломать себе шею кто-нибудь и покрупнее Эдварда, что, вне всякого сомнения, входило в намерения кузена. Впрочем, крупные габариты имеют и свои преимущества. Принято считать, что у обладателя массивного тела куцый умишко. К чему разрушать это заблуждение? Снисходительно улыбнувшись, Эдвард поднял тяжелую ладонь в молчаливом согласии.
— Драгоценности, говоришь? Дай-ка подумать. — Он нахмурил лоб, прикинувшись, будто сосредоточенно размышляет. — Пожалуй, я мог бы заняться этим. Зайди позже, посмотрим, что можно сделать. Томас с явным облегчением кивнул и поставил пустой бокал.
— А я займусь поисками подходящей девчонки. Дашь мне знать, когда все будет готово.
Эдвард постарался скрыть усмешку, когда кузен вышел через одну дверь, а сыщика ввели в другую. Бедный Томас! Если бы он направил свое честолюбие на какое-нибудь достойное занятие, то был бы сегодня богатым человеком. К счастью, сам он никогда не страдал избытком честолюбия. Для этого у него слишком ленивый ум. Впрочем, порой достаточно знать ответы на самые простые вопросы. Никогда не угадаешь, где и какая информация может пригодиться.
Глядя на приземистого сыщика, бочком просочившегося в роскошную комнату, наследник маркиза позволил себе слабую улыбку. Он уже обнаружил, что услужливый, но усердный блюститель закона может быть весьма полезен. Наполнив бокал, он протянул его посетителю:
— Прошу, Уотсон. У вас есть что-нибудь для меня?
Сыщик, одобрительно покосившись на вино, расслабился.
Сегодня он удостоился более радушного приема, чем в прошлый раз.
— Да, милорд. Все оказалось не так-то просто. Нужно время, чтобы выманить волка из его логова. Он умный парень и держит всех в страхе. И потом нет никаких гарантий, что это именно та особа, которая вам нужна.
— Но она все еще жива? — поинтересовался Эдвард.
— Живехонька, милорд. Черный Джек, как зовут того парня, чуть не выпустил кишки нескольким клиентам Уайтхеда, когда те попытались позабавиться с девчонкой. Так что сами понимаете, чья это куколка, — добавил сыщик не без опаски.
Эдвард томно махнул рукой.
— Что ж, вполне понятно. Довольно предприимчивая девица, я бы сказал. Подумать только, подружка разбойника. Впрочем, вряд ли это она. Чадо благочестивого Джорджа никогда бы не стало торговать своим
