Она хотела услышать одну-единственную новость, но была достаточна умна, чтобы не спрашивать напрямую. Майлз выдвинул для нее стул и, когда они уселись, подождал, пока слуга примет заказ и уйдет, прежде чем заговорить.
— Завтра Морган предстанет перед судом. Я не могу назвать точное время, поскольку на рассмотрение назначено несколько дел. Иногда судебное заседание затягивается до ночи. В любом случае не стоит возлагать чрезмерных надежд на положительное решение.
Фейт туго переплела пальцы, стараясь обуздать эмоции, но не смогла подавить вспышку радости, согревшую ее сердце. Она так долго ожидала этого момента, что заслужила хотя бы искорку надежды. Устремив трепетный взгляд на человека, который обещал освободить Моргана, она взволнованно спросила:
— Вы все устроили? Не будет никаких осложнений?
Майлз положил локти на стол и сурово нахмурился.
— Не смотрите на меня так, словно я сам Господь Бог. Я всего лишь человек. Но все, что было в моих силах, сделал. Позаботился о том, чтобы скупщик краденого, арестованный вместе с ним, оказался на свободе и уехал из страны. Так что теперь он не сможет свидетельствовать против Моргана. Остался один свидетель, но весьма опасный, — сыщик, который выследил Моргана. Он не только присутствовал при продаже драгоценностей, но также видел само ограбление. А поскольку он находится на службе у вашего дяди, его непросто подкупить. Я принял меры, чтобы он не смог попасть на завтрашнее разбирательство. На тот случай, если он все же объявится, я нанял лучших адвокатов, которые будут защищать Моргана в суде. Но обещать ничего не могу. Без свидетелей дело развалится, но неизвестно, как далеко готов пойти ваш дядя.
Фейт понимающе кивнула, однако не теряла надежды. Слуга принес горячий шоколад, и, как только он ушел, задала следующий вопрос:
— А если его все же признают виновным?
Майлз помедлил, расправив лежавшую на столе треуголку, и взял чашку.
— Придется подкупить тюремщиков, чтобы они помогли ему бежать, и вы сядете на корабль. Оставаться здесь ему нельзя, но длинная рука закона пока еще не добралась до колоний. Морган не стал бы меня нанимать, считая дурачком.
Фейт слабо улыбнулась.
— Понятно. Вы производите впечатление честного человека, мистер Гоулден. Как получилось, что вы так хорошо разбираетесь во всех этих противозаконных делах?
Майлз пожал плечами.
— Я вырос на лондонских улицах, миссис О'Нил. Мне посчастливилось иметь большую и любящую семью, но не все столь удачливы. Я учился у тех, кому повезло, и у тех, кому повезло меньше. И никогда не задирал нос перед людьми из-за их профессии или воспитания. А это почти невозможно для человека в моем положении. Он не стал упоминать о своей религии, но в этом не было нужды. Столетия совместного проживания не сделали евреев своими в глазах англичан. Фейт не знала его историю и сомневалась, что когда-нибудь узнает, но наверняка в ней было много общего с судьбой Моргана. Ее собственная, пусть и незавидная, участь не шла ни в какое сравнение с тем, что выпало на их долю.
— Моргану повезло, что у него такой друг, как вы. Надеюсь, он не подверг ваши отношения слишком тяжкому испытанию.
Майлз позволил себе усмехнуться.
— Он неплохо мне платит, чтобы наша дружба выдержала испытание на прочность. Я никогда не интересовался происхождением Моргана, но только истинный аристократ может быть таким щедрым и благородным. И дело не в деньгах. Найдется немало людей, готовых принять мое золото и услуги, но никто из них не сядет со мной за стол. Иногда Морган ведет себя, прошу прощения, как настоящий ублюдок, но у него есть принципы. И для меня это важнее, чем самый высокий титул.
Сама возможность говорить о Моргане приносила облегчение. До сих пор у нее не было никого, с кем она могла бы поговорить о нем, кто подтвердил бы ее суждения или назвал бы ее дурочкой, если она того заслуживает. Как приятно сознавать, что кто-то разделяет уважение и преданность, которые она испытывает к Моргану. А ведь бывали моменты, когда, измученная сомнениями, она корила себя за любовь к нему. Фейт улыбнулась, признательная Майлзу за невольную поддержку.
— Если судить по моей семье, знатное имя вовсе не означает истинного благородства. Я рада, что родители научили меня не придавать особого значения фальшивым титулам. Надеюсь, когда все кончится, вы будете по-прежнему считать меня другом.
Она погрустнела, и у Майлза возникло ощущение, будто на солнце набежало облачко. Судя по лаконичным указаниям Моргана, когда эта история закончится, ей понадобятся друзья.
С тягостным чувством он коснулся ее руки, державшей чашку.
— Надеюсь, когда все завершится, вы не отвернетесь от меня.
Глава 26
Железные цепи на запястьях и лодыжках оказались более тяжким бременем для гордости Моргана, чем для его тела. Он старался смотреть прямо перед собой, чтобы не видеть закованных, как и он, в кандалы арестантов, стоявших по обе стороны от него. Некоторые из них сгибались чуть ли не пополам под тяжестью оков. Других непрерывно сотрясал сухой кашель, свидетельствовавший о близкой смерти. Но, помимо этих несчастных, ослабленных длительным заключением и болезнями, были и такие, кто чувствовал себя вполне непринужденно. Они перебрасывались шуточками, заключали пари и приставали к женщинам, оказавшимся в тесном закутке, отведенном для заключенных. Все ожидали приговора, и многим грозила виселица или каторга. Список преступлений, за которые полагалось не столь суровое наказание, был весьма ограничен.
Заседание суда продолжалось уже несколько часов, и вонь от множества немытых тел становилась нестерпимой. Жизнь никогда не баловала Моргана, и он давно научился отстаивать свои права в любой компании, но раньше у него всегда была возможность уйти, когда он считал нужным. Тот факт, что он вынужден находиться здесь вместе с отбросами общества, нанес непоправимый урон его гордости, и без того вывалянной в грязи. Чувство вины, которое грызло его так долго, нашло выход, когда он узрел самого себя в этих жалких созданиях.
Он попытался сосредоточиться на судебной процедуре, но она слишком напоминала нелепый фарс, чтобы следить за замысловатыми аргументами и длинными тирадами, прерывающимися гневными восклицаниями и воплями отчаяния. Каждый раз, когда очередную жертву приговаривали к клеймению, зал затихал, смакуя крики боли, а к горлу Моргана подступала тошнота.
Он уже просмотрел толпу в поисках знакомых лиц и ощутил некоторое облегчение, не обнаружив ни одного. Он опасался, что Фейт вопреки возражениям Майлза настоит на том, чтобы присутствовать на разбирательстве. Успокоившись на этот счет, он постарался хоть как-то отвлечься от происходившего вокруг.
Майлза тоже не было, но Моргана это вполне устраивало. Хватит с него унижения, которое он пережил, попав в тюрьму! А оказаться подвергнутым этой шутовской процедуре, которую они называют правосудием, ниже человеческого достоинства. Если они собираются вздернуть его, то, чем скорее это произойдет, тем лучше. Он всегда знал, чем рискует, однако теперь, когда его последний день, похоже, наступил, Морган задумался. Может, ему следовало что-то сделать иначе? Он еще не готов покинуть этот мир.
Он распрямил плечи и стиснул зубы, когда очередного бедолагу поволокли клеймить. Самое печальное, что он не выполнил свою миссию. Позволил проклятым англичанам взять верх. Гнев, который Морган испытал при этой мысли, придал ему сил. Только бы выбраться отсюда, он воздаст им по заслугам! Покажет миру, что де Лейси умерли не напрасно.
Перед его мысленным взором возникло доверчивое лицо Фейт. По крайней мере, этот грех он не унесет с собой в могилу. О Фейт позаботятся. Пожалуй, ему не следовало уступать страсти в тот последний раз. Было бы проще аннулировать этот нелепый брак, если бы не опасение, что несколько минут, которые они провели вместе, дадут начало новой жизни. Но положи руку на сердце, Морган не сожалел о том, что на земле останется его дитя, если ему суждено сегодня умереть.
