дверь и броситься ему на шею или бежать.
— Мисс Фоксуорт, — тихо сказал мужчина. — Это Дейл Джексон, мэм. Я работаю у Остина Бранда. Вы в порядке?
Облегченно всхлипнув, Сюзетта бросилась к двери и отодвинула засов.
Дейл Джексон мягким движением забрал тяжелую винтовку Сюзетты и прислонил оружие к двери. Затем осторожно взял девушку за локоть и подвел к столу.
— Мистер Джексон, я… я была так… — бормотала Сюзетта; облегчение в ее душе смешивалось с еще не отступившим ужасом.
— Теперь вы в безопасности, мэм. Посидите здесь, а я приготовлю нам кофе.
— Но… Я не понимаю. Что вы здесь делаете? И как вы узнали?
Дейл Джексон вздохнул:
— Мисс Фоксуорт, Остин Бранд нанял меня охранять вас по ночам. Вы не должны были об этом знать. Он ужасно рассердится на меня. Полагаю, когда взойдет солнце, я уже буду покидать территорию графства.
— Вы хотите сказать, что наблюдали за моим ранчо каждую ночь?
— Да, мэм. Сегодня я подвел Остина. Наверное, задремал и обнаружил дикарей, когда было уже поздно. Я ужасно сожалею насчет лошадей.
— Я вам очень благодарна, мистер Джексон. Вам не за что извиняться. Вы спасли мне жизнь, и я расскажу об этом мистеру Бранду.
Когда наступило утро, Сюзетта отправилась в город вместе с Дейлом Джексоном. Остин Бранд в щегольском костюме лениво прохаживался у дверей редакции «Эха». При виде приближающихся всадников его загорелое лицо побледнело.
— Я влип, — пробормотал Дейл Джексон.
Он натянул поводья, и Остин сошел с тротуара. Нахмурившись, он протянул руки Сюзетте.
Сюзетта положила ладони на его широкие плечи и мило улыбнулась:
— Как я рада видеть вас, Остин! До меня доходили слухи, что вы вернулись в город.
Остин снял Сюзетту с лошади и поставил перед собой, не выпуская ее руки.
— Слезай, — холодно бросил он Дейлу Джексону.
— Остин Бранд, — Сюзетта взяла его за лацканы пиджака, — прежде чем вы привлечете к нам всеобщее внимание, позвольте объясниться.
— Я хочу услышать объяснения от Дейла, — сердито сказал Остин.
— Ради Бога, люди же смотрят, — прошипела Сюзетта.
— Ну и черт с ними!
Сюзетта заставила обоих мужчин пройти в помещение редакции, где они и объяснились. Услышав, что ковбой спас Сюзетте жизнь, Остин смягчился.
— Дейл, — в конце концов улыбнулся он, — тебе нет нужды уезжать из города. Я найму еще одного человека, чтобы он дежурил с тобой по ночам.
— Спасибо, мистер Бранд. — Ковбой мял в руках широкополую шляпу. — Я могу быть свободен, сэр?
— Да, иди домой. — Остин жестом отпустил его и повернулся к Сюзетте.
— Остин Бранд. — Глаза Сюзетты сверкнули, когда он привел ее к себе в кабинет, — почему вы считаете, что можете нанимать людей для охраны моего дома? У вас нет никаких прав…
— Я тоже рад тебя видеть, милая, — улыбнулся Остин и тыльной стороной ладони коснулся ее нежной щеки.
Страсть Остина к Сюзетте разгоралась все сильнее. Он чувствовал, как впустую проходят драгоценные годы. Этот большой и сильный мужчина жаждал единственной женщины — прелестной и упрямой Сюзетты Фоксуорт.
Остин купил еще земли и породистого скота. Он опять гонял скот в Абилин и ездил в Нью-Йорк. В феврале 1877 года Остин встретился в Грэхеме, штат Техас, с Оливером Лавингом и другими владельцами ранчо и стал одним из основателей Ассоциации скотопромышленников северо-западного Техаса.
С каждым годом он становился все богаче и влиятельнее, и — хотя Сюзетта об этом не догадывалась — успех Остина в значительной мере был результатом его любви к ней. Исполненный решимости не торопить Сюзетту, он с головой погрузился в работу. Если бы Сюзетта уже принадлежала ему, Остин, возможно, уделял бы меньше времени бизнесу, а большую часть времени наслаждался ее обществом. Сюзетта по- прежнему сопротивлялась. Она отказалась принять от Остина в подарок лошадь, заявив, что будет ежемесячно выплачивать ему деньги за большую и ласковую гнедую кобылу, которую выбрала из его табуна.
Лето 1877 года принесло богатый урожай. На огороде Сюзетты кусты помидоров гнулись под тяжестью тяжелых плодов, в изобилии уродились горох, картошка, лук и фасоль. В саду сочные груши, персики, яблоки и сливы наполняли воздух сладким ароматом, а рядом с виноградом зрела ежевика.
Радостно улыбаясь, Сюзетта возвращалась в дом с миской, полной спелых персиков. Был жаркий полдень мирного и ленивого воскресенья. Зевнув, она поставила персики ни застекленный шкафчик и сняла шляпку. Поразмыслив над тем, чем ей заняться: приготовить персиковый кобблер или вздремнуть, — Сюзетта в конце концов предпочла сон. От жары ее совсем разморило.
Она проснулась от звука, подобного которому никогда в жизни не слышала. На нее обрушился оглушительный рев. Яркие лучи солнца больше не били в окно рядом с ее кроватью. Солнце было затянуто дымкой, а в воздухе повис туман — совсем как в пору бабьего лета. Сюзетта вскочила и выбежала на парадное крыльцо.
Стая саранчи заслонила летнее небо. Насекомые опускались прямо на чудесный огород Сюзетты. Вскрикнув, она схватила кухонное полотенце и побежала через двор, раздавая удары направо и налево.
— Нет, я не отдам вам свой огород! — отчаянно кричала она.
К ночи от огорода ничего не осталось. Теперь саранча энергично разрывала плодородную землю в поисках турнепса и клубней картошки. Сюзетта опустилась на колени и заплакала. Весь ее тяжелый труд пошел насмарку.
Но худшее было еще впереди. Насекомые из огорода переместились во фруктовый сад, пожирая не только все фрукты, но и зеленые листья. Сюзетта ничего не могла сделать; ей оставалось лишь в отчаянии смотреть на это опустошение. Покончив с садом, саранча наводнила дом, поедая льняные занавески на окнах и одежду в шкафу. Когда насекомые заползли на кровать, Сюзетта начала лупить по ним метлой. Она стучала в жестяную кастрюлю, чтобы отогнать их, сыпала яд. Ничто не помогало. Саранча не покинула дом, пока не съела все.
Сюзетта сидела на парадном крыльце и размышляла, не стоит ли ей вообще уехать из Техаса, как поступили некоторые из ее соседей. Они сдались, устав от жизни среди этой дикой, не поддающейся приручению природы. Может, ей следует продать свое ранчо Остину Бранду и уехать с этими деньгами в Новый Орлеан? Вероятно, ей удастся устроиться репортером в городскую газету.
Сюзетта долго сидела, раскачиваясь взад-вперед, и размышляла об отъезде. Затем тряхнула головой и отбросила эту мысль.
Она останется.
Глава 12
В один из дней сурового января 1878 года необычно бледный мистер Кич с виноватым видом подошел к письменному столу Сюзетты и кашлянул. Девушка подняла голову и сразу же поняла, что ему стало хуже. Он все утро неважно себя чувствовал, а теперь, похоже, у него поднялась температура.
— Боже мой, мистер Кич, вы должны немедленно пойти домой… а еще лучше — в кабинет доктора Вудса! — Она встала и прижала ладонь к его лбу.
— Нет, мисс Фоксуорт, я не так болен, чтобы идти к врачу, но думаю, вы не будете возражать, если я уйду пораньше. — Зубы худого редактора стучали.
— Возражать? — Сюзетта подтолкнула его к вешалке. — Я настаиваю, чтобы вы шли домой! Вы схватите
