бы. Жизнь Остина пошла бы прахом, жизнь Каэтано нисколько не изменилась бы. Для Остина Сюзетта была всем, для Каэтано — ничем.
— Сеньора, — постучал в дверь Панчо, — пожалуйста, откройте дверь.
Сюзетта поспешно села и вытерла глаза. Она забыла, что за дверью находится этот добрый седой человек, не подумала, что он может вообразить, услышав ее рыдания. Сюзетта открыла дверь. Вошел обеспокоенный Панчо, положил руку на плечо девушки и долго молчал.
— Милая сеньора, — наконец ласково сказал он, — вы плачете, потому что не можете забыть своего мужа.
Сюзетта посмотрела в его темные ласковые глаза:
— Нет, Панчо, я плачу оттого, что могу забыть!
Облегчив душу, Сюзетта почувствовала себя немного лучше, и ей даже удалось заснуть. Она скучала по Каэтано и больше не пыталась делать вид, что это не так. Каждый раз во время еды, подавая на стол, Сюзетта невольно смотрела на его пустующее место; по ночам, когда приходило время сна, она лежала на своей постели одетая, устремив взгляд на кровать Каэтано. Сон не шел к ней. Она вертелась с боку на бок, мечтая о возвращении этого стройного, красивого полукровки. Усталая и измученная жарой, Сюзетта вставала, раздевалась, сворачивалась калачиком в постели Каэтано и засыпала, прижав его подушку к обнаженной груди.
На третий день после отъезда Каэтано она сидела в своей комнате и ждала его. Панчо сказал ей, что, возможно, Каэтано вернется сегодня днем, но скорее всего его следует ожидать только завтра. Сюзетта ждала. Она знала, что Каэтано приедет сегодня. Ее охватило волнение. Сюзетта сидела на кровати, скрестив ноги, и читала, время от времени бросая настороженные взгляды в окно.
В самый тихий и жаркий полуденный час задремавшая Сюзетта услышала какой-то шум. Она встала и подошла к окну, заметив, что главные ворота открыты. Сердце ее учащенно забилось.
На раскаленный внутренний дворик легкой рысью влетел Уголек, его гладкая черная шкура блестела в ярких лучах солнца. На его спине, низко надвинув на глаза шляпу, величественно восседал Каэтано. Панчо устремился ему навстречу. Каэтано спешился и бросил поводья охраннику у ворот. Он заговорил с Панчо, так и не взглянув в сторону дома. Подошли другие мужчины, и Сюзетта нахмурилась: все желали поздороваться с ним, так что пройдет целая вечность, пока он войдет в дом.
Она ошибалась. Тряхнув головой, Каэтано прошел сквозь собравшуюся во дворе толпу. Теперь он был уже в большой комнате, и Сюзетта явственно слышала его приближающиеся шаги. Сердце ее перестало бешено колотиться — оно замерло.
Дверь спальни медленно открылась.
Глава 28
Он остановился в дверном проеме. Сюзетта не отрываясь смотрела на Каэтано. Его грязный стетсон был низко надвинут на лоб. Расстегнутая на смуглой груди хлопковая рубашка была пропитана потом. Вокруг шеи был повязан темно-синий шелковый платок. Узкие штаны туго облегали его стройные ноги, ремень с кобурой низко спускался на узкие бедра. Сапоги были покрыты селитровой пылью.
Сюзетта окинула взглядом фигуру Каэтано, а затем снова посмотрела ему в лицо. Его темные пронзительные глаза были устремлены на нее, он улыбался. Очевидно, Каэтано проделал трудный путь, спеша домой. Впервые за все время она видела Каэтано грязным, но это не имело никакого значения.
Что вызывало у нее желание броситься к нему, прильнуть к его грязному сильному телу и целовать покрытое пылью лицо? Сюзетте хотелось сорвать пропитанную потом шляпу, запустить пальцы в его густые черные волосы. Она изнемогала от желания слизнуть пыль с его чувственных губ, пока он не поцелует ее так, как не целовал ни один мужчина. Сюзетта жаждала уткнуться лицом в его блестевшую от пота смуглую шею, вдохнуть мужской запах и почувствовать, как длинные мускулистые руки Каэтано обнимают ее, крепко прижимая к грязному телу. Испытывая чувство вины, Сюзетта представляла, как помогает ему снять грязную одежду. Она стянула бы рубашку с его мускулистых плеч, легко расстегнула бы эти узкие грязные штаны, спустила бы их с его длинных ног, опустилась бы перед ним на колени, чтобы снять покрытые пылью сапоги. Стоя на коленях, Сюзетта смотрела бы на его мужское естество, испытывая лишь одно страстное желание — доставить ему наслаждение, исполнить все желания этого смуглого опасного мужчины, возвышавшегося над ней во всей своей прекрасной наготе.
По спине Сюзетты пробежал холодок, а щеки вспыхнули жарким румянцем. Ее охватило чувство вины. Она испытывала унижение оттого, что ей в голову приходят такие мысли, а она не находит в себе сил сопротивляться им.
Каэтано приближался к ней. Сюзетта молилась, чтобы он не угадал, о чем она думает. Не в силах оторвать от него глаз, она застыла на месте. Он подошел так близко, что Сюзетта могла коснуться его.
— Надеюсь, ты простишь мне этот вид, — тихо сказал он. — Я слишком грязен, чтобы находиться рядом с тобой, но мне очень хотелось поскорее вернуться. Сейчас я схожу к Терлингуа и искупаюсь.
Слегка прищурившись, он окинул себя взглядом, снял шляпу, бросил ее на стул и провел ладонью по растрепанным волосам. Крошечная капелька пота прочертила дорожку на его покрытом пылью лице. Сюзетта зачарованно смотрела, как она медленно сползала по худой щеке Каэтано и замерла у левого уголка его потрескавшейся верхней губы. Каэтано поднял руку, чтобы смахнуть каплю, но это сделала Сюзетта, опередив его. Она впервые коснулась лица Каэтано. Он накрыл ее ладонь своей, и в его темных глазах появилось странное напряжение, испугавшее ее.
— Я… прости меня, — пробормотала Сюзетта. Она хотела отдернуть руку, но его длинные пальцы схватили ее. — Мне не следовало этого делать. Я не подумала.
Сюзетта дрожала.
— Ты никогда раньше не прикасалась ко мне. Почему ты выбрала момент, когда я так грязен?
— Не знаю. Это получилось случайно.
— Сюзетта, — попросил он, не отводя от нее завораживающих черных глаз, — лизни свои пальцы.
Как загипнотизированная, она послушно выполнила его просьбу. Смочив слюной кончики пальцев, она смотрела, как Каэтано вновь поднес ее руку к лицу.
— А теперь, — хрипло сказал он, — вытри мне рот.
Влажными пальцами она нежно провела по его губам, а Каэтано наблюдал за ней сквозь завесу густых черных ресниц.
Сюзетта почувствовала, что сейчас упадет, и он, вероятно, понял это. Его рука обхватила ее талию.
— Спасибо, — серьезно произнес он. — А теперь я покину тебя.
Дойдя до двери, Каэтано оглянулся.
— Мария и ребята собираются сегодня вечером устроить праздник. Ты потанцуешь со мной? — спросил он и неожиданно улыбнулся милой и застенчивой мальчишеской улыбкой.
— Я умираю от желания потанцевать с тобой.
Сюзетта смотрела, как он грациозной кошачьей походкой удаляется от нее. Она бросилась к окну. Каэтано, проходя через раскаленный солнцем внутренний дворик, что-то крикнул отдыхающим мужчинам. Комок серовато-стального меха бросился ему под ноги. Не замедляя шага, Каэтано подхватил кошку и погладил обрадованно мурлыкающее животное. Сюзетту захлестнула волна нежности. Как она завидовала этой кошке!
Сюзетта радовалась, что утром успела выстирать свою одежду. Ее вещи пахли чистотой и свежестью. Впервые за все время она пожалела, что не может надеть какое-нибудь прелестное женственное платье, хотя прекрасно сознавала, что штаны очень идут ей, подчеркивая изящную форму ее ног. Она наденет тонкую белую блузку, которую дала ей Мария.
Скрестив ноги, Сюзетта сидела на кровати и расчесывала влажные волосы. Она позаимствовала у Марии брусок приятно пахнувшего мыла и до тех пор втирала пену в голову, пока волосы не начали скрипеть. Теперь Сюзетту мучили сомнения: успеют ли волосы просохнуть до начала вечеринки? Неужели придется сидеть в этой крошечной комнатке и слушать, как праздник начинается без нее? Сюзетта опустила щетку для волос и покачала головой.
«Что это на меня нашло? Собираясь танцевать с шайкой разбойников, я волнуюсь, как юная девушка.
