нетерпения. Пойдя до конюшни, он вывел на лунный свет своего черного коня и вскинул ему на спину ручной работы седло, украшенное серебром. Через несколько секунд подпруга была уже затянута, и Каэтано привязывал одеяла и сумки позади седла. Закончив, он похлопал коня по морде, вставляя ему в рот мундштук. К удивлению Сюзетты, Каэтано говорил со своим конем, как с человеком.
— Мой верный друг, мы поднимемся к южному краю каньона. Тщательно выбирай дорогу: со мной женщина, и я буду занят ею. Не сбрось меня, Уголек.
Закрепив уздечку, Каэтано взглянул на Сюзетту.
— Думаешь, он понимает? — рассмеялась она.
— Я сам его воспитывал. — Каэтано посадил ее на огромного коня. — Уголек все понимает. Сама увидишь.
Он обмотал поводья вокруг шеи жеребца и вскочил в седло позади Сюзетты, обхватив ее руками. У ворот сонный страж-мексиканец сразу встряхнулся, узнав в высоком всаднике Каэтано.
Бросившись открывать тяжелые створки ворот, он поклонился:
— Каэтано! Собираешься на приятную прогулку, да?
— Да, — кивнул Каэтано и позволил Угольку самому выбирать дорогу. Конь начал быстро взбираться по пологому склону, и Сюзетта, смеясь от счастья, прижалась к Каэтано и сделала то, чего не делала уже много лет.
Она принялась свистеть. Ее попытки насвистывать мексиканскую любовную песенку вызвали улыбку на губах Каэтано. Он присоединился к ней. Каэтано превосходно свистел. Закончив балладу, он натянул поводья. Уголек остановился.
— Почему ты перестала свистеть? У тебя очень хорошо получается.
— Нет, я уже много лет не свистела.
— Тогда тебе нужно немного потренироваться. Научить тебя особому сигналу?
— Да, Каэтано, пожалуйста.
— Мне нужно будет смотреть на тебя. — Он обмотал поводья вокруг луки седла и положил ладони ей на талию. — Перекинь правую ногу через Уголька, Сюзетта.
— Ты ведь не дашь мне упасть, правда?
— Ни за что, любимая.
Она села поперек седла, а он удерживал ее сильными руками.
— Давай, Уголек, — скомандовал Каэтано, и конь, повинуясь голосу хозяина, навострил уши и двинулся вперед, а двое людей на его спине продолжали издавать странные звуки.
До Сюзетты донесся высокий пронзительный свист Каэтано. Этот звук выражал тоску и одиночество. Никогда и жизни она не слышала подобного звука.
Каэтано облизнул губы и посмотрел на Сюзетту.
— Я никогда так не смогу. — Она покачала головой.
— Жутко, правда?
— Да. Где ты этому научился?
— Это индейский клич. Я хочу, чтобы ты ему научилась. Я не показывал его никому с тех пор, как был мальчишкой. Он много значит для меня — как и ты. Пожалуйста, попробуй.
Сюзетта заглянула ему в глаза, сложила губы и с первой попытки повторила жалобный свист. — Ты всему так быстро учишься? — удивился Капано.
— Ради тебя — да. — Сюзетта повторила только что выученный звук, но Каэтано прижал свои улыбающиеся губы к ее губам.
— Спасибо, любимая. Возможно, настанет день, когда тебе придется позвать меня.
Не успела она ответить, как его теплые чувственные губы вновь приблизились к ней. Каэтано целовал ее нежно и настойчиво, и руки Сюзетты обвили его талию, губы с готовностью раскрылись, язык сплелся с его языком. Но Каэтано поднял голову и улыбнулся. Его ладонь легла на колено Сюзетты, и он помог ей вновь перекинуть ногу через спину Уголька. Каэтано ласково убрал длинные локоны и поцеловал ее в шею.
— Я должен сосредоточиться на тропе, а в твоих объятиях это невозможно.
Он взял в руки поводья. Сюзетта, прижавшись к Каэтано, вспоминала, как она испугалась, когда давным-давно они спускались в каньон. Она боялась глубокого ущелья и узкой опасной тропы. Теперь она наслаждалась удивительной красотой купавшегося в лунном свете каньона. Ей приходилось высоко задирать голову, чтобы увидеть нависший над ними край. Склон был ненадежен при дневном свете, смертельно опасен ночью, но Сюзетта совсем не боялась. Разве она могла испытывать страх в объятиях своего смуглого любовника? Он сотни раз ездил по не менее опасным тропам. На Угольке Каэтано пересек весь Техас, от индейских территорий до Рио-Гранде, и переправлялся через могучую реку в Мексику. Человек и животное были дикими и прекрасными, как сама эта суровая земля. Сюзетта улыбнулась, понимая, как трудно будет приручить их обоих.
— Ты боишься? — спросил Каэтано.
— Нет, милый.
— Значит, твои глаза открыты?
— Широко открыты! — засмеялась Сюзетта. — Я не хочу ничего пропустить. Я жажду познакомиться с этой землей, которую ты называешь домом, и…
— Это не мой дом, Сюзетта.
— Не понимаю. Где ты…
— Я расскажу тебе позже. А сначала я должен кое-что сделать.
— Что же?
— Заняться с тобой любовью. Совсем скоро ты окажешься в моих объятиях.
Они стояли, держась за руки, на плоском южном краю каньона Святой Елены. Каэтано и Сюзетта с трудом различали внизу огни поселка и не слышали громких пьяных го-юсов. Они не слышали ничего, кроме тихих вздохов горных ветров.
Сюзетта взглянула на Каэтано и вздрогнула. Его суровое красивое лицо было поднято вверх, в темных глазах застыло странное выражение, тело напряглось, как будто он каким-то непонятным для нее образом общался с природой. Выпустив ее руку, Каэтано подошел к краю каньона. Сюзетта затаила дыхание. Каэтано медитировал, закрыв глаза, а Сюзетта наблюдала за ним, пораженная его необычным поведением и красотой.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он шагнул назад и, повернувшись, посмотрел на нее. Он молча подошел к тому месту, где они сбросили свои вещи, и аккуратно расстелил одеяло, выбрав самую ровную площадку. Поднявшись, он разделся, а Сюзетта стояла и смотрела на него. Сильное и гибкое тело обнаженного Каэтано блестело в лунном свете.
Сюзетта задрожала. Она запоминала все: его позу, запах, обаяние. Неужели она предчувствовала, что настанет день, когда Каэтано не будет рядом?
— Нет! — воскликнула Сюзетта и бросилась к нему. — Каэтано, Каэтано, — шептала она, обвивая руками его обнаженную талию.
— Сюзетта! — Глаза его были бездонными, голос низким и хриплым. — Я хочу любить тебя медленно, очень медленно. Я хочу понять, как доставить тебе наивысшее наслаждение, хочу узнать твои желания. Я стоял на краю каньона и очищал свою душу и сердце от всех мыслей, оставляя там только тебя. Я твой, Сюзетта, и прежде чем взойдет солнце, я сделаю тебя моей.
Каэтано поцеловал ее и опустил руки. Опустившись на одеяло, он протянул ей руку. Дрожа от страсти, она легла рядом с ним.
— Каэтано, ты разденешь меня?
— Да, любовь моя, — улыбнулся он.
Его ловкие пальцы скользнули к рубашке и спустили ее с плеч Сюзетты. Каэтано посмотрел на ее обнаженные груди, медленно наклонился и нежно поцеловал каждую грудь, едва касаясь теплыми губами отвердевших сосков.
— Ты и представить себе не можешь, какое это наслаждение, — сказал Каэтано. — Встань, Сюзетта.
Он обхватил ладонями ее талию и поставил на ноги. Стоя перед ней на коленях, Каэтано стянул
