Мег нужен человек, который успокоит людей короля, по крайней мере установит с ними нейтралитет. От Алекса же исходила опасность уже в тот момент, как он только входил в комнату. До последнего дюйма являясь воином-горцем, он был воплощением тех, кого жители равнины боялись.
Мег долгим взглядом посмотрела на Джейми, который терпеливо стоял рядом, не позволяя ей мысленно возвращаться к тому, кто только что покинул зал. Кто вызвал в ней бурю эмоций.
Сделав глубокий вдох, Мег взяла Джейми под руку. На этот раз потрясения не было. Худощавая мускулатура этого мужчины не вызывала у нее неконтролируемых ощущений, безудержного прилива чувств.
Мег устала от выдвигаемых жизненных задач. При дворе она чувствовала себя не в своей тарелке и хорошо понимала это. Джейми Кемпбелл лучше всего подходит на роль мужа, поэтому она должна принять единственное решение. Сколько можно терзаться сомнениями?
Глава 5
Алекс покинул зал в раздражении, если не сказать в гневе. Самое худшее, что он не знал причин своего плохого настроения.
Миновав ворота, он пошел по вымощенной булыжником дороге, недавно построенной королем Яковом. Она соединяла замок Холируд с Эдинбургским. Алекс не старался сделать незаметным свой уход, но тем не менее осторожно убедился в том, что за ним никто не последовал. Похоже, большинство людей поверили его рассказу о том, что он ищет работу наемного воина. Но к горцам всегда относились с подозрением, поэтому он не хотел рисковать.
Алекс опаздывал. Он должен был встретиться в пивной со своим сквайром, Робби, и рассказать ему все, что удалось узнать, но задержался. Всему виной была маленькая колдунья с большими зелеными глазами. Вместо того чтобы наблюдать за людьми короля, постараться собрать побольше информации, он с растущим раздражением наблюдал за беседой Мег и Джейми Кемпбелла. Во взгляде Мег он что-то заметил…
Алекс подозревал, что она уже сделала свой выбор. Но его это не должно волновать, напомнил себе Алекс. Свой выбор он сделал уже давно, и он не предполагал женитьбы. Его будущее, как ближайшее, так и отдаленное, было неопределенным, но дела сердечные маячили где-то на заднем плане.
Он испытывал непреодолимое искушение подойти к ней после своего неуклюжего комплимента во время танца. Она неправильно истолковала его слова, но Алекс чувствовал, что задел ее больное место, невольно сравнив с матерью. Розалинд Маккиннон была красивой женщиной, но ее дочь – тоже красавица. Все в ней было милым. Ошеломляющая деликатность к человеку, который долгое время знал только лишения. Разве Мег не понимает, как она красива? Нет. Алекс вдруг понял, что она изо всех сил старается не подчеркивать свою красоту, скрываясь за мешковатой одеждой и простыми прическами. Даже он сам едва не поддался на эту девичью уловку.
Боль в глазах Мег глубоко встревожила Алекса. «О Господи, – подумал он, – кажется, я пропал». Мег была первой за четыре года женщиной, которая заставила его думать о чем-то другом, кроме мести, поиска справедливости, искупления вины. Оказывается, в жизни есть место и душевным порывам, сердечным влечениям! Но как же быть, чтобы одно не мешало другому, чтобы он выполнил свой долг? Нет, надо сделать все, чтобы мысли об этой девушке не тревожили его.
На подходе к городу ему ударила в нос резкая вонь от испражнений. Отвратительная выгребная яма интриг и продажности, пропитавшая королевский двор, похоже, выплеснулась на улицы. Без преувеличения. «И они считают нас варварами», – с отвращением подумал Алекс. По крайней мере жители горной Шотландии не выбрасывают отходы в окна, чтобы они стекали по открытым сточным каналам, а обыватели при этом кричали: «Осторожно, вода!»
Запах стоял отвратительный, а в теплую летнюю ночь был просто невыносимым. Даже для человека, который привык к условиям жизни изгнанника, грязь в Эдинбурге была невероятной.
Алекс прикрыл лицо краем плаща. От шерсти до сих пор исходил тонкий запах лаванды. Это жена брата, Изабель, постаралась, понял Алекс. Когда он приехал в Данвеган, она грозила бросить в огонь всю его одежду. Потом уступила, когда он позволил ей наблюдать за процессом стирки.
Напоминание о доме всколыхнуло желание поскорее покинуть это кошмарное место. Королевский двор был необходимой, но неприятной остановкой для сбора информации перед тем, как он отправится на остров Льюис. Если слухи о второй попытке колонизировать остров подтвердятся, Алекс выведает всю возможную информацию, чтобы помочь своему роду, Маклаудам из Льюиса, помешать вторжению. На Льюисе произойдет решающая битва… Ради победы. В ней он готов сложить свою голову.
Если бы он мог прямо сейчас отправиться на Льюис, он бы ни секунды не медлил.
«Не спеши, – напомнил себе Алекс. – Пусть меч пока подождет в ножнах». Надо начинать не совсем привычную для себя работу сборщика информации. Срыв планов короля стал бы величайшей победой для глав кланов Островов. А помощь собственному роду, Маклаудам из Льюиса, наконец дала бы Алексу шанс исправить несправедливость, которая преследовала его долгие пять лет. Алекс знал, что он ступил на опасную тропу. Если его схватят здесь или позже на Льюисе, его действия вполне могут быть истолкованы как измена. Но цель стоит такого риска. Кстати, брат пытался отговорить его, разъяснив, что задуманный ими план чреват большими опасностями. Но Алекс убедил Рори, что никто другой не сделает эту работу лучше его. У него было положение и знакомства при дворе, а также доступ к Джейми Кемпбеллу и другим важным политическим лидерам. А что касается его способности возглавить бунтующих на Льюисе, Алекс заверил брата в своей готовности сделать это в любой момент. Но брат был против: сейчас важнее разведка. Одно время Рори и сам готов был стать во главе протестующих, но ему надо было руководить кланом, стараться находить общий язык с королем.
У Алекса таких обязательств не было. Он никогда не завидовал роли брата. В отличие от него он мог прислушиваться к своей совести и к собственному чувству справедливости. Именно этим он и занимался последние три года. Вскоре после того, как Алекс покинул Данвеган, он присоединился к горстке лишенных земли воинов, которые выступали под знаменами клана. Король Яков превратил их в изгнанников на их собственных землях, охотился, как за преступниками, преследовал и сажал в тюрьму без всяких причин. Даже под страхом смерти запрещал называться Макгрегорами. Несправедливость и жестокость короля раздражала Алекса, и он решил самолично возглавить отряд объявленных вне закона людей.
…Часы пробили десять. Алекс ускорил шаги, стараясь идти по главным улицам и избегать лабиринтов узких улочек и дворов. Повернув налево, на Вест-Бау, он спустился с крутого холма к рыночной площади, где проводились публичные казни. Здесь редко бывали придворные, поэтому Алекс надеялся, что не встретит никого из дворца.
Он открыл дверь в пивную и пригнул голову, чтобы пройти. В нос ударил запах плесени и немытых тел.
