Мег посмотрела на мать и покачала головой. Та слишком сильно радовалась поражению Мег.
– Это всего лишь игра, мама.
– Всего лишь игра! – передразнила ее Розалинд. – Сколько раз я слышала, как вы с отцом говорили об этой игре? «Шахматы – великий властитель ума. О человеке можно многое сказать, глядя на то, как он играет в шахматы». Теперь ты признаешь это?
– Что я должна признать?
– Не будь бестолковой, Маргарет. Ты должна признать, что Алекс Маклауд – великолепная пара для тебя.
– Лишь потому, что он выиграл у меня? Я не идеальна, мама, и время от времени проигрываю, – шутливо заметила Мег.
– Ну в том, что человек не идеален, нет ничего особенного, Мег, – успокоила ее Розалинд.
Есть, автоматически отметила Мег, думая о своем любимом брате.
Постоянно улыбчивое выражение лица Розалинд стало необычно серьезным.
– Ты всегда прилагаешь массу усилий, чтобы не потерпеть неудачу, чаще всего все делаешь правильно. Только недавно я поняла почему. Но тебе не нужно так нагружать себя, Мег. Я люблю вас с братом обоих, и отец тоже любит, даже если не всегда умеет показать свою любовь.
Мег любила Йена. Но любовь отца почему-то становилась для нее все более обременительной.
Мег зашла в небольшую комнату. За отцовским столом с пером в руке сидел Йен. Его белокурая голова склонилась над листом пергамента. Мег почувствовала липкий страх, когда она поняла, что идет очередной урок.
– Нет, Йен, не так, – сказал отец, стараясь сохранять спокойствие. – Ты опять сложил неправильно. Один мерк[2] – тринадцать шиллингов и четыре пенса. Значит, рента за двадцать четыре мерка земли составляет…
– Я не могу сосчитать, отец, – послышался беспомощный голос брата.
– Ты можешь. – На этот раз голос отца прозвучал тверже. – Попробуй еще раз.
На лице Йена появилось разочарование. Он попытался еще раз. У Мег участился пульс, когда брат написал на пергаменте несколько цифр. Она ненавидела наблюдать за его стараниями, потому что знала, что он готов расплакаться. А отец не любил, когда Йен плакал. Настоящие парни в шестнадцать лет не плачут.
– Ты вспомни, Йен, – подала голос Мег. – Ты отлично делал это вчера. – Она наклонилась и составила ему уравнение. Йен хорошо умел делить и умножать, трудность состояла в том, чтобы правильно выбрать какое-то из этих действий. Через несколько минут ответ был готов.
– Пятнадцать фунтов и шесть шиллингов.
Отец кивнул, улыбаясь. Но его улыбка была предназначена Мег.
Мать просто не хотела замечать правду. Отец не знал, что делать с Йеном. Мег все время пыталась защитить брата от недовольства отца и старалась, чтобы отец не думал об ограниченности брата. Но сейчас ей не хотелось говорить о них.
– Ты преувеличиваешь, мама, это была всего лишь игра.
– Мег, ты должна пересмотреть свое отношение к Алексу как к потенциальному поклоннику, – заметила Элизабет. – Любой мужчина, который может выиграть у тебя в шахматы, должен быть исключительным стратегом.
– Слова Элизабет заставили Мег признать правду. Сначала она не оценила Алекса, полагая, что в нем сильна хватка воина, но недостаточно проницательности, чтобы вести дела с людьми короля. Но она ошибалась. За крепкой рукой воина и внушительными физическими данными скрывался невероятно острый ум. Он обыграл ее в шахматы, применив блестящую стратегическую защиту против ее агрессивной атаки на слона. Мег не просто проиграла, она была полностью разгромлена. И была поражена его несомненным мастерством.
Ее вообще многое удивляло в Алексе Маклауде. Мать стояла перед Мег, скрестив руки на груди, страшно довольная собой.
– Я права, Мег, признай это. Алекс Маклауд станет превосходным мужем.
Мег готова была согласиться, но какая-то неуверенность все же оставалась. Слишком много было неясностей. Если бы она только знала, почему ее так влечет к нему!
– Я признаю, что он не просто закаленный в сражениях воин, как мне показалось вначале. Но есть одна проблема: он не ищет жену.
– Он, может быть, и не ищет жену, но это не должно помешать ему встретить ее. И как только он приехал ко двору, он не скрывает интереса к тебе. – Взгляд матери был наполнен нежностью. – Рядом с ним ты кажешься менее строгой, менее обеспокоенной. Я даже видела, как пару раз ему удалось заставить тебя улыбнуться. – Розалинд обеспокоенно покачала головой. – Тебе надо больше улыбаться, моя дорогая. Я предупреждала твоего отца, что он требует от тебя слишком много. Ты слишком молода и хороша собой, чтобы запереть себя в четырех стенах и посвятить свою жизнь управлению Данкином.
– Мне нравится то, что я делаю, мама.
– Я знаю, что нравится, но, я уверена, здесь есть и другая причина.
Мег рассердилась. Еще точно не зная, что скажет мать, она была уверена, что не хочет это слышать. Особенно, если речь пойдет о Йене.
– Я надеюсь, ты послушаешь свою мать, Мег, – сказала Элизабет, направляясь к двери. – Ты все равно будешь мне как сестра, хотя Джейми заслуживает, чтобы его любили.
Не дав Мег возможности ответить, Элизабет закрыла за собой дверь, оставив ее наедине с матерью.
