— Да, мои супружеские обязанности были мне в тягость, — чуть слышно сказала она, густо покраснев.
— Позвольте мне предположить, милая Ванесса, — вкрадчиво продолжил Князь Порока, — что виной тому — его эгоизм. Он не удосуживался возбудить вас в должной мере, а норовил поскорее получить удовольствие сам, не принимая во внимание ни ваше настроение, ни ваши желания. Вы молча терпели все это, закусив от обиды губу, и оставались на всем протяжении соития напряженной и неподвижной, не ожидая от него ничего, кроме боли и унижения.
В очередной раз пораженная его проницательностью, Ванесса потупилась и прошептала:
— Я исполняла свой долг, но муж постоянно причинял мне боль, заставляя удовлетворять его прихоти…
— Поверьте, Ванесса, я никогда не причиню вам боль! — сказал Дамиен.
Она медленно подняла голову и, взглянув ему в глаза, поняла, что Дамиен Синклер не обманывает ее. Значит, не зря она делилась с ним сокровенными тайнами, женское чутье не подвело ее! Возможно, она и совершила опрометчивый поступок, раскрыв перед ним свой самый интимный секрет, но ей совершенно не было стыдно. Более того, она почувствовала облегчение.
Дамиен пронзил ее взглядом и промолвил:
— Физическая близость с мужчиной должна доставлять женщине не боль и огорчение, а радость и удовольствие.
— Муж упрекал меня в бесчувственности и холодности. А я порой не выдерживала того, что он делал со мной, и постепенно одно лишь его прикосновение стало вызывать во мне отвращение, — сказала Ванесса, сглотнув подступивший ком.
— Какой же он глупец! — в сердцах воскликнул Дамиен, яростно сверкнув глазами. — Ванесса! Поверь мне, что все твои страхи перед соитием вызваны первым неудачным опытом и последовавшим за ним разочарованием. Пусть ты и не избалована ласками и не можешь похвастаться умением ублажать мужчину, однако я уверен, что по своей натуре ты не бесчувственна и не равнодушна к плотским утехам. В тебе дремлет необыкновенная страсть и чувственная натура. Пришло время выпустить твой внутренний огонь наружу, моя милая!
На глазах у Ванессы навернулись слезы. Она не находила слов, чтобы выразить Дамиену свою признательность за такие слова. Ведь долгие годы она упрекала себя за свою холодность к мужу, винила себя в том, что не сумела удовлетворить его и тем самым подтолкнула в постель любовницы. Будь она с ним поласковее и понежнее, он, возможно, и не погряз бы в азартных играх, пьянстве и разврате, а умерил бы свой пыл и избежал бесславной смерти на дуэли.
Предположение, высказанное Дамиеном, было подобно бальзаму, излитому на рану, и, тронутая им до глубины души, она спросила:
— Так вы считаете меня чувственной женщиной?
Она все еще не могла заставить себя перейти с Дамиеном на ты, хотя он и сделал первый шаг ей навстречу, приглашая окончательно отбросить условности.
Он посмотрел на нее своими серыми глазами, полными ласки и нежности, и ответил:
— Разумеется! И готов это доказать, если ты мне доверишься.
Она раскрыла рот, но ничего не ответила.
Дамиен встал и, поставив бокал на столик, спросил:
— Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, что значит чувствовать себя желанной?
Он наклонился и, взяв ее под мышки, поставил на ноги. Она застыла, глядя в его лучистые глаза. Тело ее внезапно наполнилось приятным теплом. Дамиен прошептал:
— Я хочу тебя, мой ангел! Хочу тебя так страстно, что ты не можешь себе этого представить.
— Но, Дамиен… — выдохнула Ванесса, чувствуя, что не устоит на ногах, вдруг ставших ватными.
— Тише! Молчи! И не бойся меня. Я не стану торопить тебя. Для начала просто дотронься до меня! — Он погладил ее по щеке.
Ванесса охнула и затрепетала.
Дамиен взял ее за руку и, прижав ее ладонь к своей небритой щеке, пристально взглянул в глаза.
Ванесса зажмурилась, не выдержав его взгляда, и томно повела плечами, чувствуя, как от его ладони распространяется по ее телу жар. Она уже не раз испытывала сходное ощущение, когда во сне гладила его мужественный колючий подбородок и любовалась суровыми чертами привлекательного лица. Внутренний жар достиг ее сокровенных мест, и плоть начала плавиться, словно воск.
Она открыла глаза и вопросительно взглянула на Дамиена, готовая на все, но не осмеливаясь сказать ему об этом.
Он нежно поцеловал кончики ее пальцев и хрипло произнес:
— Нет, моя прелесть, ты не созрела! В твою постель я лягу, когда ты сама попросишь меня об этом. Сейчас же я тебя покину. Желаю приятных сновидений.
Эти слова еще долго звучали в ее ушах после его ухода. Она вздрагивала и стонала, ворочаясь в постели, от сладостно-тревожного томления, и улыбалась во сне, вспоминая прикосновения его губ к ее пальцам.
Глава 7
Отправляясь в поместье Палисандровая Роща, Ванесса и не помышляла, чем обернется ее пребывание там. Разумеется, она не считала, что все будет легко и просто. Но и не предполагала, что ей предстоит пережить настоящую бурю эмоций. Не прошло и месяца со дня ее прибытия в усадьбу, а брат и сестра Синклер уже умудрились пленить ее рассудок и чувства.
Больше всего Ванессу пугало вожделение, проснувшееся в ней под влиянием обаяния Дамиена. Это новое ощущение лишало ее покоя и повергало в смятение. Она боялась, что всерьез увлечется бароном в мало подходящее для этого время. Ведь он только играл в обольщение, а в душе вынашивал свой коварный план отмщения, в котором ей была уготована роль жертвы.
Истерзанная сомнениями, Ванесса жаждала развязки подобно тому, как узник, приговоренный к смерти, с нетерпением ждет отсроченной казни. Томительное ожидание угнетало ее сильнее, чем страх перед неминуемой экзекуцией. Совокупление с мужчиной ассоциировалось у нее с болью и отвращением. И стоило зыбкому сумраку ночи смениться ясным светом дня, как ее снова охватило недоверие к заверениям Дамиена, что она по своей натуре не бесчувственная, а страстная женщина.
После мучительных раздумий она пришла к выводу, что разумнее ускорить исполнение заключенной ими постыдной сделки. Ибо чем раньше он узнает о ней всю правду, тем быстрее перестанет ее мучить, разочаровавшись в ее возможностях и отчаявшись добиться от нее желанного результата. И тогда, думала Ванесса, он скорее всего велит ей убраться восвояси.
Но если не принимать во внимание душевные терзания Ванессы в связи с ее новыми смутными желаниями, то нельзя не признать, что условия ее жизни в усадьбе оказались значительно лучше, чем она осмеливалась предполагать. Она чувствовала себя довольно неловко от того, что ей не требовалось постоянно думать, как свести концы с концами. На протяжении двух последних лет ей приходилось экономить буквально на всем и отказывать себе даже в маленьких радостях. Однако Дамиен определенно не считался с расходами, когда речь шла об излечении Оливии. И стоило Ванессе высказать предположение, что на больную окажет благотворное воздействие приезд в усадьбу портнихи и модистки, как барон тотчас же их пригласил.
Оливия наотрез отказывалась покидать усадьбу, но Ванесса убеждала ее, что нужно заботиться о своей внешности.
— Зачем мне новые наряды? — упрямо возражала Оливия. — Куда я в них поеду? Я не собираюсь выезжать на балы!
— Допустим, что в ближайшее время вы и не, поедете в Лондон, — соглашалась Ванесса. — Однако вам не помещает принарядиться, отправляясь на прогулку. Моя сестра Фанни говорит, что ничто так не поднимает ей настроение, как новая шляпка или шаль. Вам определенно понадобится новый костюм для купания в бассейне, который сооружает для вас в оранжерее Дамиен.
Приезд модистки, прихватившей с собой богатый ассортимент модных товаров, действительно поднял Оливии настроение, и она купила две понравившиеся ей вещицы.
— Несомненно, столичные шляпки наряднее и элегантнее тех, что продаются в местных лавках, —
