– Не старайся, я все равно не изменю решения.
– Замолчи, глупец!
Аннабель растирала натянутые как струна мышцы шеи и спины Ройса, и постепенно напряжение отпустило его. С каждым вздохом Аннабель ощущала резкий запах дыма, которым все еще были пропитаны его волосы.
– Запрокинь голову, – попросила Аннабель.
– Зачем? Чтобы ты смогла перерезать мне горло?
К нему вернулось чувство юмора, и девушка улыбнулась.
– Это доставило бы мне огромное удовольствие, но сначала я вымою твои волосы.
– Дьявол, я сам в состоянии это сделать.
Аннабель вылила на голову мужа целый кувшин воды, и Ройс принялся отплевываться, едва не выскочив из корыта.
– Сделайте несколько глубоких вдохов, полковник, и тогда вам не захочется убивать свою любимую супругу.
Аннабель намылила его волосы, а потом начала осторожно массировать голову и несколько минут растирала виски.
– Я женился на ведьме, – произнес он.
– Ты женился на женщине, которая так же упряма, как ты.
Аннабель поцеловала мужа в лоб и принялась смывать мыло с волос. Затем нашла полотенце и положила рядом с корытом.
– Если захочешь поговорить со мной как с женой, а не как с одним из своих солдат, буду ждать тебя на горе.
Рука Аннабель была уже на ручке двери, когда у нее за спиной раздался голос Ройса.
– Аннабель, – умоляюще произнес он. Девушка обернулась. – Надень пальто.
Девушка схватила пальто, висевшее на гвозде возле двери.
– Слушаюсь, сэр!
Она захлопнула за собой дверь и, услышав смех Ройса, улыбнулась.
Война не хотела умирать. Всю весну и лето Ли и Грант играли в свои проклятые игры сначала на берегах реки Раппаханок, а потом на подступах к Питерсбергу, где обе армии рыли окопы и готовились к длительной осаде. В июле Эрли вошел в Вашингтон, посеяв панику среди северян, несмотря на то, что вынужден был отступить. В сентябре Атланта сдалась Шерману. Линкольну было обеспечено переизбрание, а стало быть, война обещала продлиться до последнего вздоха.
Лето постепенно сменилось осенью. Она началась на вершинах гор, а потом спустилась в плодородные долины реки Шенандоа с подсыхающими на солнце копнами сена, окрасив их во все оттенки коричневого, красного и золотого.
Шеридан возглавил войска северян в Большой долине и в октябре разбил армию генерала Эрли. Но отряды кавалеристов-конфедератов продолжали сражаться с превосходящими силами северян. Только их атаки на обозы с продовольствием, линии связи и железные дороги удерживали Шеридана от воссоединения с войсками Гранта, благодаря которому остатки подразделений Ли были бы окончательно разбиты, что привело бы к быстрой победе Севера.
Грант отдал приказ, а Шеридан его выполнил.
Долина Шенандоа потонула в огне.
Ройс нашел Аннабель сидящей, по-турецки подогнув ноги, на самом краю обрыва. Она выглядела такой маленькой и такой чертовски упрямой. Ройс глубоко вдохнул, стараясь унять сильно бьющееся сердце, а затем тихо заговорил, чтобы не напугать жену.
– Пожалуйста, отодвинься от края, любовь моя.
– Но ведь ты сможешь удержать меня от падения.
– Или столкнуть вниз и положить конец своим страданиям – ответил Ройс.
– И это тоже.
Ройс опустился на землю рядом с женой, обвил рукой ее талию и оттащил от края обрыва. Девушка устроилась поудобнее и положила руки на руки Ройса, а он опустил подбородок на ее затылок. Так они сидели несколько минут и молча наблюдали за дымом, поднимающимся от огня, все еще бушующего в долине.
Интересно, о чем думала Аннабель? Она любила эту землю, а теперь наблюдала, как она горит. Все ее детство было сожжено факелами северян. Ройс боролся с гневом, поднимавшимся в душе. Солдаты воевали с солдатами, мужчины – с мужчинами. Они сражались за мечту, за мужскую честь.
А у тех людей не было такого понятия, как честь. Война любой ценой, особенно когда цену эту выплачивало гражданское население Юга. Эта война велась вопреки здравому смыслу. Уродливая и грязная.
Пальцы Аннабель стиснули руку Ройса, словно она прочитала его мысли. Он не знал, как будет существовать без этой женщины, ведь она для него единственная отрада в этом жестоком мире войны, но ей необходимо вернуться в «Излучину».
– Тебе удалось что-нибудь сохранить? – тихо спросила она.
