издалека.
— Пожалуйста, Лайонел, — проговорила она, — пожалуйста… мне нехорошо…
И в первый раз в жизни Диана упала в обморок.
Лайонел стоял посреди зала, прижав девушку к своей груди. На его лице была досада.
Господи!
Он подхватил Диану на руки, понимая, что на них смотрят с удивлением и всевозрастающим интересом. Лайонел заметил Джулиана Сент-Клера и подозвал его.
— Скажите Люции, что Диана заболела, и прикажите немедленно подать их экипаж.
Леди Маркфейн была шокирована и возбуждена случившимся на ее вечере. Она суетилась вокруг лорда Сент-Левена, ничем ему не помогая, лишь твердя, что мисс Саварол очень бледна.
— Мы с леди Крэнстон позаботимся о ней, — бросил через плечо Лайонел.
Он нес на руках бесчувственное тело. Только теперь он понял, что яркий румянец Дианы — следствие лихорадки, а не кокетства. Господи, это он во всем виноват, он один! Граф был напуган: он почувствовал внутреннюю дрожь.
— Она сказала мне, что упала в ручей, — проговорила Люция. — Господи, я думала, что с ней все в порядке. Она так ждала этот бал, так хотела на него поехать. Лайонел, отвезем ее побыстрее домой.
Лайонел держал больную на руках, пока они забирались в экипаж, после чего он осторожно усадил ее и предложил Люции закутать девушку в одеяло.
Диана застонала, и Лайонел похолодел, встретившись глазами с Люцией.
— Если бы я только не поддалась на ее уговоры и не поехала на этот бал… — сказала Люция. Затем она выругалась под стать старому служаке, но не леди, однако Лайонел даже не улыбнулся. — А теперь об этом падении в ручей… Как это случилось?
— У нее усиливается жар, — сказал Лайонел, приложив ладонь к щеке девушки и пытаясь сменить тему разговора.
— Это моя вина, — сокрушалась Люция, и ее лицо в полутемной карете казалось пергаментно- белым.
— Нет, — ответил Лайонел. — Вы ни в чем не виноваты. Кто ваш домашний врач, Люция? Нужно немедленно послать за ним Джемисона.
Диана шевельнулась под теплым одеялом, однако дрожь подавить так и не удалось. Внутри все болело. До нее дошло, что ее куда-то везут, но она осталась к этому безучастной. Она слышала чьи-то голоса, в том числе отрывистый командный голос Лайонела.
…Еще голоса… Кто это, Дидье? Не может быть, он никогда не кричит, не делает ничего, что могло бы повредить его исполненным достоинства манерам.
Вот чьи-то руки пытаются снять с нее одежду. Она бессознательно засопротивлялась. Кто-то успокаивает ее. Кто? Люция? Или это Грамбер?
Диана с трудом открыла глаза и увидела перед собой какое-то странное лицо. Этот человек походил на птицу, однажды виденную ею на картине: такой тонкий и невообразимо длинный. Диана громко и четко спросила:
— Вы — аист?
Доктор Мак-Комбер рассмеялся и потрепал ее по щеке.
— Нет, мисс. Я просто человек, который поможет вам поправиться. А теперь лежите смирно.
— Больно, — произнесла она, сознавая, что говорит голосом заблудившегося ребенка.
— Да, думаю, вам больно. Скажите мне, где именно у вас болит?
Но высказать свою мысль полностью она не смогла, произнесла лишь отдельные слова. «Аист» удовлетворенно кивнул.
— Лайонел, — прошептала Диана.
— Одного аиста вам мало, понадобился лев?
— Лайонел, — повторила она.
Доктор Мак-Комбер вопросительно посмотрел на Люцию.
— Я приведу его, — сказала старушка.
Она нашла графа в коридоре, шагающего из конца в конец, опустив голову и засунув руки в карманы.
— Диана тебя зовет.
— С ней все в порядке, да, Люция? Что говорит доктор Мак-Комбер?
— Пока не знаю.
Лайонел быстрыми шагами подошел к кровати. Доктор Мак-Комбер встал и удивленно моргнул.
— Как она?
Послышался всхлип.
Лайонел не стал ждать ответа врача. Он мягко опустился на край постели и взял Диану за руку. Девушка лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.
— Ничего не понимаю, — сказал Лайонел. — Она плакала. Почему она плакала?
— Она не понимает, что плачет, милорд. Она без сознания.
— Что с ней?
— Может статься, что у нее начинается пневмония, но будем надеяться, что этого не случится. Ее светлость леди Крэнстон сказала, что мисс упала в ручей неподалеку от Ричмонда и возвращалась в Лондон в мокром платье.
Лайонел выругался, и доктор Мак-Комбер удивленно посмотрел на него.
— Чем вы лечите ее, доктор? Мак-Комбер пожал плечами.
— Мы почти ничего не можем сделать, милорд. У нее компресс на груди, ее нужно обтирать спиртом, чтобы сбить жар. Если будут боли, дадим лауданум.
И неизбежный вопрос:
— Она будет жить?
— Она сильная девушка. За ней будет прекрасный уход, но я не могу ничего сказать наверняка.
Лайонел был поражен, когда Люция, эта язвительная и несентиментальная старуха, разрыдалась. Он обнял тетушку и попытался ее успокоить.
Вдруг с кровати послышалось:
— Лайонел! Нет!
Молодой человек резко повернулся и бросился к больной. Она не пришла в сознание и металась о кровати, ее спутанные волосы спадали на лицо.
— Нет! Не смейте! Я вас ненавижу!
Лайонел сжал в ладонях се руки.
— Диана, послушайте меня, — сказал он, склонившись к ее лицу. — Вы поправитесь. Вы понимаете, что я говорю? Вы выдержите. Вы снова будете здоровой.
Доктор Мак-Комбер спросил Люцию, понизив голос:
— Лорд Сент-Левен — ее жених?
Люция знала, что Лайонел слышит, и четко произнесла:
— Пока нет, но они очень близки, им так нравится спорить и ссориться.
— Мы скорее как брат и сестра, — громко и хрипло заявил Лайонел и снова повернулся к Диане: — Послушайте меня, колючка, вы поправитесь. Если нет, я еще не так вас отшлепаю.
Он понял, что она смеется.
А для доктора Мак-Комбера это был обыкновенный стон. Широко раскрыв глаза, он посмотрел на человека, который пригрозил его пациентке трепкой. Колючка! Не похоже на слова брата.
— Вы выглядите ужасно…
Лайонел вздрогнул и мгновенно проснулся. Диана смотрела на него ясными глазами. Ее голос звучал несколько хрипло. Он усмехнулся.
— Посмотрите на себя, дитя мое!
— Что вы здесь делаете? Боже, я же в постели. Это неприлично, Лайонел.
— Замолчите, Диана. Вы были очень больны в течение трех дней. Вчера вечером жар спал. Если вы еще раз попробуете меня так напугать, я…
