Поднимаясь по лестнице вслед за хозяйкой со стаканом сангари в руке, Себастьян и представить себе не мог, что его ожидало. Комната наверху, явно бывшая прежде спальней — и не трудно догадаться чьей! — была наполнена ранеными солдатами, лежавшими на походных койках.
Очаровательное личико Иден просияло солнечной улыбкой, и она с божественной грацией двинулась по рядам, задерживаясь, чтобы поговорить с каждым солдатом, пока не дошла до самой дальней от двери койки.
Взгляд Себастьяна остановился на светловолосом молодом человеке лет двадцати пяти. Он был до пояса укрыт простыней, но по очертаниям было ясно, что у него нет одной ноги. Воспоминания обрушились на Себастьяна, он почти явственно услышал предсмертные человеческие крики, почувствовал медный вкус крови и отчаянным усилием воли заставил себя вернуться в настоящее.
Заметив, что Себастьян вошел вслед за ней, Иден поморщилась, он передвигался бесшумно, как кошка.
— Это Себастьян Сейбер. — Иден решила, что придется представить своего спутника. — Он владелец Араба, который на днях выиграл скачки на ярмарке.
После обмена приветствиями Джеймс Пайк заговорил.
— Иден, я еще раз обдумал ваши слова и готов попробовать, — решительно заявил молодой человек.
Наконец Себастьян понял, о чем речь: этот парень выиграл битву с горечью и обидой и хочет опробовать свой протез.
— Возможно, я смогу быть вам полезен, — предложил свою помощь он и, выпрямившись, шагнул вперед. — Иден, мне кажется, вам лучше подождать меня и Джеймса в коридоре.
Молодой человек благодарно улыбнулся — видимо, в этом деле он предпочел помощь мужчины. Дружески кивнув Джеймсу, Иден вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Больше недели она уговаривала своего подопечного прикрепить деревянный протез, который принес для него доктор Кертис, но Джеймс категорически отказывался. Он лежал, глядел в потолок и заявлял, что без ноги вес равно никогда не будет полноценным человеком. Последнюю неделю она постоянно убеждала Джеймса, что жена от него не отказалась и ждет не дождется его возвращения домой. Однако Джеймс вес больше молчал, все сильнее мрачнел, и Иден боялась, как бы он не решил свести счеты с жизнью. Как она билась, чтобы поднять ему настроение и вселить уверенность в себя! И в конце концов Джеймс стал смиряться со своим увечьем…
— Еще раз, Джеймс, — раздался за дверью спальни властный голос Себастьяна, и вслед за ним послышался глухой стук. — Не бойся наступать. Вот так. Не делай большие шаги. Хорошо. Попробуй еще, теперь чуть побыстрее.
За дверью наступила тишина, а затем по деревянному полу снова застучал протез. Дверь, заскрипев, отворилась, и впервые за много недель вышел сам Джеймс. Хотя у Иден не было привычки открыто выражать свои чувства, она так стиснула его в объятиях, что он покачнулся и Себастьяну пришлось его поддержать.
При виде неподдельного счастья, светившегося в глазах Иден, Себастьян едва не упал перед ней на колени. Она вообще улыбалась достаточно часто, но эта ее улыбка была ослепительно лучезарной. Ах, подумал Себастьян, если бы такое сияние было адресовано ему! Он никогда не считал себя сентиментальным, но сейчас у него в горле образовался комок. Самым спокойным из них выглядел Джеймс.
— О, Джеймс, как это здорово! — воскликнула Иден. — Бет и Мэгги придут в восторг, увидев тебя.
— Спасибо вам, — Джеймс стиснул ей локоть. — Если бы не ваша настойчивость, я давно сдался бы. И другие тоже. — Он кивнул кудрявой головой в сторону спальни. — Если я когда-нибудь смогу чем-то быть вам полезен, сделать для вас что-то хорошее…
— Просто поезжай домой к семье, Джеймс, и живите счастливо, — перебила его Иден, все так же сияя. — Это все, чего я прошу. Твоя жена ждет. Ты ей нужен, она тебя любит.
— Я понимаю. Мне просто нужно было убедиться, что я еще чего-то стою. — Наклонившись, он коснулся губами се лба. — Иден, вы настоящий ангел.
Она искоса взглянула на Себастьяна, ожидая какого-нибудь иронического замечания, но он промолчал, и она снова повернулась к Джеймсу.
— Я только твердила тебе, что ты нужен своей о семье, друзьям и стране, пока ты сам этого не понял.
Понятно, значит, с помощью своей тактики внушения Иден удалось переубедить потерявшего надежду солдата.
— Джеймс! Это ты? — хором воскликнули Элизабет и Мэгги, поднявшись до середины лестницы.
— И давно вы этим занимаетесь? — Себастьян отвел Иден в сторону, предоставив Бет и экономке суетиться вокруг Джеймса.
— Чем именно?
— Лазаретом на дому.
Себастьян чувствовал себя полнейшим идиотом. И он смел ругать этого ангела милосердия! Он был рассудочным и циничным, но сейчас смотрел на Иден совершенно другими глазами, видя в ней чуть ли не волшебницу. Пусть в ее душе скрывалась какая-то тайна, но ее щедрость и доброта затмевали все остальное.
— Госпиталь переполнен, а у нас много места, — пожав плечами, пояснила Иден, но Себастьян недоверчиво приподнял черную бровь. — У нас есть возможность обеспечить необходимый уход, — уточнила она. — Могу я хоть это сделать для раненых патриотов, которые защищают нашу страну в этой жестокой войне? Каждый день я напоминаю себе, что на месте любого из этих людей мог быть мой отец.
Иден поспешила на звонок, донесшийся из другой комнаты, и Себастьян, последовавший за ней, обнаружил там еще семерых солдат. Сколько же раненых опекала Иден, скольких кормила и подбадривала улыбкой? И он отправился искать ответ на свои вопросы. Пока он знакомился и болтал с солдатами, располагавшимися в четырех верхних комнатах, он насчитал двадцать два человека. Теперь он понял причину многозначительных улыбок и щедрых похвал, которые Майк Банкрофт расточал Иден, и в еще большей степени ощутил себя негодяем. Безусловно, она была ангелом-хранителем повстанцев.
Обойдя пациентов Иден, Себастьян стоял наверху лестницы и глядел вниз. Так он стал свидетелем еще одной неожиданной сцены. В холле вокруг Иден образовалось целое столпотворение. Она отдавала распоряжения и раздавала ожидавшим слугам корзины с продуктами, и посланцы тут же отправлялись по домам страждущих. Видимо, это было еще одно из повседневных дел ангела милосердия. Когда холл опустел, подавленный собственным ничтожеством, Себастьян сбежал вниз и, подойдя к Иден, вложил ей в руку кошелек с монетами.
— Что это? — Она недоуменно взглянула на кожаный мешочек, потом на него.
— Пожертвование. Я сожалею о каждом недобром слове, сказанном мною в ваш адрес, — тихо произнес он и, не оборачиваясь, вышел из дома.
— Да, весьма противоречивая натура… — задумчиво проговорила Иден.
— О ком это вы? — поинтересовалась Мэгги, появившись на пороге гостиной.
— О Себастьяне Сейбере.
— Откуда он взялся? — Экономка вышла в холл с пыльной тряпкой в руке. — Не успела я оглянуться, а он тут как тут. Он очень интересовался нашими пациентами, задавал им всякие вопросы об их формированиях и расположении частей, в которых они сражались.
— Я довольно мало знаю об этом человеке, — пожала плечами Иден.
— Что ему нужно?
— Понятия не имею, — хмуро протянула она.
— Что за проходной двор! — покачав головой, усмехнулась Мэгги. — Кто бы подумал, что в этом доме соберется такая куча незнакомого народу?
— Куда ты собралась, Бет? — Иден заметила Элизабет, спускавшуюся по лестнице в нарядном платье из зеленого шелка.
— Раз я закончила работу по дому, то, по-моему, могу покататься в двуколке?
