открытым лицом.
— Боже милостивый… — с трудом выдохнула она.
— Что, помнишь меня? Думаю, должна помнить. — Локвуд издевательски усмехнулся. — Именно поэтому я никогда не позволял тебе увидеть меня без маски. Я ждал подходящего момента, чтобы возобновить наше знакомство.
С тех пор как Иден последний раз видела Джерома Локсли, прошло семнадцать лет. Она помнила его высоким и худощавым, фигура изменилась, но черты лица остались прежними — крупные, будто рубленные тесаком, и холодные черные глаза под покрытым оспинами лбом ничуть не изменились. Джерард Локвуд оказался Джеромом Локсли! Он стал старше, отяжелел, но это был тот самый человек, которого Иден ненавидела еще ребенком.
— А теперь проверим, такая ли ты шлюха, как была твоя мать. — Джерард угрожающе шагнул вперед, пока Иден тщетно старалась стряхнуть с себя оцепенение. — Убив Викторию, ты перекрыла мой источник дохода, — проговорил Локвуд. — Ты дорого заплатишь мне за это и за все прочие проделки — и твои, и твоего дружка Сейбера!
Растопырив руки, он бросился к Иден, а она попыталась отбежать, но стальная рука вцепилась ей в волосы, едва не оторвав голову. Вне себя от страха, Иден изворачивалась и размахивала кнутом, но удары только распаляли Локвуда. Он быстро одолел ее и швырнул на землю, а сам уселся сверху. Отнять у нее кнут ему тоже не составило особого труда.
— Теперь посмотрим, любишь ли ты такие же развлечения, как любила твоя распутная мать, — дьявольски усмехнулся Локвуд, подняв над головой кнут.
С быстротой молнии Иден высвободила руку и ногтями вцепилась в ненавистное лицо.
— Будь ты проклята! — в бешенстве завопил Локвуд.
Время почти остановилось. Иден видела, как Локвуд протянул руку и достал спрятанный в сапоге кинжал, в солнечном свете блеснула сталь, и клинок повис над ее тяжело поднимавшейся и опускавшейся грудью. Когда лезвие стало приближаться, она обеими руками схватила кулак Локвуда и отклонила его от своего сердца. Ее душераздирающий крик слился со злобным рычанием Локвуда.
— Теперь ты умрешь! — в ярости взревел он. И выражение его глаз не оставляло сомнений в его намерениях. Локвуд снова направил кинжал в сердце Иден.
Упершись в занесенную над ней руку дрожащими ладонями, Иден закричала во всю силу легких. Еще мгновение, и она умрет, и ничто не спасет ее…
Глава 21
— Локвуд! — Голос, холодный и твердый, как могильный камень, прогремел откуда-то сверху.
Раньше чем Локвуд успел отреагировать, он услышал смертоносный свист. Странное чувство онемения растеклось по спине Джерарда, а затем страшная боль пронзила его насквозь. Несколько секунд он еще не понимал, что произошло, но когда что-то теплое и липкое заструилось у него между лопатками, лицо Локвуда исказилось. Продолжая сжимать в руке кинжал, он взглянул вверх и увидел приближающегося Себастьяна Сейбера. Силы иссякали, он начал медленно падать в траву, а глаза Себастьяна жгли его, как раскаленные угли, и в этом грозном взгляде не было места жалости и состраданию. Только тут Локвуд понял, почему так болит спина.
— Ты ошибся, — рявкнул Себастьян в заострившееся лицо Джерарда. — Умрешь ты, и будешь горсть в аду!
Потребовалось одно мгновение, чтобы выражение его лица переменилось: вместо ярости на нем отразился испуг. Он бросился к Иден, поднял ее и, забыв о своем раненом плече, стиснул в объятиях с такой силой, что у нее из легких со свистом вырвался воздух. Лицо Иден оказалось так плотно прижатым к его груди, что она не могла произнести ни слова.
— Гм-м… ваша светлость? — окликнул его Талли. — Мне кажется, мисс Иден не очень удобно дышать.
— Ты в порядке, любовь моя? — Разжав объятия, Себастьян чуть отстранился.
— Да, но ты понял, что Локвуд был?..
— Я вес слышал.
Себастьян пришел в ужас, когда Иден рассказала ему правду о Виктории Пембрук, а теперь окончательно утвердился во мнении, что ее мать была безумна. Только сумасшедшая могла связаться с таким безжалостным человеком, как Джерард Локвуд. Себастьян вырос в семье, где царили отзывчивость, взаимное уважение и любовь, и всей душой сочувствовал безрадостному детству Иден. Странно, что генерал не замечал, как жестоко Виктория обращается с дочерью.
— Талли, займись Локвудом, — попросил Себастьян, не сводя глаз с жены.
— С удовольствием. До болота не так уж далеко, а этот негодяй вполне сойдет на корм крокодилам, — отозвался Талли.
Сознание Иден помутилось, а затем она обнаружила, что се ведут к лошади Локвуда и бережно усаживают в седло. За все это время Себастьян не произнес ни слова и так же молча забрался на Араба.
— Вы были необыкновенно храбры, ваша светлость, — тихо сказала Иден. — Благодарю, что спасли мне жизнь.
— Нет, ангельские глазки, это ты была необыкновенно храбра, а я чрезвычайно напуган, — возразил он.
— Где ты научился так искусно владеть кинжалом? Ты был на расстоянии, наверное, футов двадцати, — рассуждала Иден. — Я тоже хотела бы этому научиться на случай, если мне когда-нибудь понадобится…
— Тебе никогда не понадобится, — отрезал Себастьян. — Я не отпущу тебя из дома до конца жизни, потому что еще раз такого не переживу.
— Не говори глупости.
— Это не глупости! Я внимательный и заботливый муж, о каком можно только мечтать! — вышел из себя Себастьян.
— У меня не так уж много врагов, — спокойно возразила Иден, взглянув на помрачневшего мужа.
— Если только тебе не представится случай обзавестись новыми.
— Себастьян Сейбер, вы ведете себя, как обыкновенный тупой представитель мужской половины человечества. Я не собираюсь сидеть в четырех стенах из-за вашей излишней заботливости!
— Тысяча чертей, Иден! Я чуть не потерял тебя! — Голос Себастьяна поднялся до такого уровня, что птицы начали выглядывать из своих гнезд. — Неужели ты желаешь мне еще раз пережить такой ад?
— Себастьян, ты слишком впечатлителен.
— Ничего подобного!
— Ты же знаешь, мне нужны постоянные перемены. Как, по-твоему, я буду себя чувствовать, если меня до конца моих дней запрут в башне, в одной и той же обстановке? Если ты хочешь приговорить меня к медленной и мучительной смерти, зачем было спасать меня от Локвуда? Наверняка бы он провернул это дело быстрее. Ты действительно так хочешь отделаться от меня?
— Сейчас глупости говоришь ты.
— Значит, ты признаешь, что раньше это было твоей привилегией, я права?
—Я…
— Подумав, ты понял, что твоя речь была импульсивна и нелогична. Ты просто был слишком встревожен, да?
— Я? — Осознав, что его жена взялась за свои старые проделки, Себастьян мгновенно расслабился.
— Ну конечно, ты. — Иден нырнула под нависшую ветку, на которой еще недавно совершала свой смертельный акробатический полет. — Итак, ты хочешь взять назад свое поспешное решение, правда?
— Я? С моей стороны это было бы невероятным благородством. — Себастьян улыбнулся против собственной воли.
— Ты и на самом деле невероятно благороден. К тому же тебя отличают щедрость, понимание женской натуры и проницательность, — добавила она.
