пренебрегать своими обязанностями наследника титула. — Уиндему давно уже следовало бы иметь семью.
— Очевидно, леди Уиндем все-таки рассказала ему о контракте, — промолвила Адриана дрогнувшим голосом, — потому что к вечеру он уже все знал. Но упомянул только о трехмесячном сроке на размышление, который дал ему отец. О самой помолвке не было сказано ни слова. Может, он по-прежнему упорствует в своем решении не жениться по воле отца? В любом случае он просил меня передать вам привет и сказал, что пошлет записку, в которой справится о наиболее подходящем времени для визита.
Кристина заметила, как ярко заалели щеки дочери, — верный признак того, что девушка расстроена.
— Он сильно изменился, дорогая? — с любопытством осведомилась она.
Адриана отчаянно старалась не думать, каким красавцем стал ее возможный жених за время своего отсутствия, о его мускулистом бронзовом теле, широких плечах, узких бедрах и могучей груди, покрытой порослью темных волос.
— Более, чем ты можешь представить, матушка. Рука Кристины так задрожала, что пришлось отложить вилку.
— И он сильно изуродован? Покрыт шрамами?
— Шрамами? — рассеянно повторила Адриана, глядя в окно. — Да, Колтона тяжело ранили при Ватерлоо, что и помешало ему вовремя вернуться домой.
— О Боже! — ахнула мать, предположив худшее. — Надеюсь, ты смогла вынести вид несчастного?
— Признаюсь, это не так легко, — вздохнула Адриана, вспоминая, какое возбуждение охватило ее в объятиях Колтона. Озноб и слабость в ногах были для нее внове. Она в жизни не подозревала, что такие ощущения могут быть вызваны одной лишь близостью мужчины… До этой поры она, оскорбленная недвусмысленным отказом, оставалась холодна ко всем своим поклонникам, чтобы защититься от новых разочарований. Однако Колтону удалось пробудить в ней совершенно новые чувства.
Представив изуродованного шрамами Колтона, Кристина прижала к губам салфетку.
— Это так ужасно?
— Хм-м, — пробормотала Адриана, пытаясь не вспоминать, что испытала в тот момент, когда Колтон прижимал ее к себе. До чего же унизительно сознавать, что мужчина, отвергший ее много лет назад, пробудил в ней совсем не девические желания.
— О Господи, — прошептала мать. Боевые шрамы — еще не причина для расторжения контракта, но при мысли о том, что ее прелестная дочь попадет во власть жуткого чудовища, в Кристине все содрогалось. Страдания несчастной матери с каждой секундой становились все более невыносимыми.
Адриана с трудом подняла голову и злобно уставилась на дверь, откуда доносился настойчивый стук. Отец уехал из дома вскоре после завтрака, и она потащилась в спальню в надежде немного отдохнуть. Мать была слишком хорошо воспитана, чтобы вот так ломиться в комнату. Очевидно, это проделки Мэлоры.
— Заходи, если посмеешь, — раздраженно проворчала Адриана. — А еще лучше убирайся. Я никого не желаю видеть.
Как и следовало ожидать, дверь широко распахнулась. Адриана уже хотела выставить надоедливую сестру, но, к ее изумлению, на пороге возникла Саманта в плаще и шляпке.
— Да ты еще валяешься в постели?! Лентяйка! — удивилась она. Сама любившая поспать допоздна, она часто получала нагоняй от подруги и теперь обрадовалась случаю ответить тем же. — Как не стыдно! Возлежать на шелковых простынях, когда другие погибают от голода и холода! Немедленно вставай и одевайся. У нас дела в Брэдфорде.
Адриана, застонав, уткнулась лицом в подушку.
— Я себя неважно чувствую, — промямлила она. — Что бы там ни случилось, займись этим сама. Голова вот-вот лопнет. Я собралась весь день провести в постели.
— И не думай! — отрезала Саманта, стягивая с нее одеяло. — По словам конюха, у той судомойки, которую вчера пришлось отвезти домой, трое детей. Все грязные, голодные и оборванные. Так что придется как-то помочь беднягам.
— Кто поможет мне, если я заболею? — закапризничала Адриана.
— Не следовало так много пить вчера, — наставительно заметила Саманта. — Сама знаешь, что потом бывает. Кроме того, свежий воздух тебе не повредит. Ну же, поднимайся. Я от тебя все равно не отстану. Нечего прятаться в спальне только потому, что мой братец вернулся!
Но Адриана, что-то пробурчав, перевернулась на спину.
— За что Господь наградил меня такой бессердечной подругой?
— Если желаешь, чтобы я перечислила причины, придется потратить немало времени, а его у нас нет, — отмахнулась Саманта, принимаясь рыться в шкафу. — Умывайся и, пожалуйста, поторопись! Не желаю слушать твое нытье! Ты едешь со мной, вот и все!
— Иногда я тебя просто ненавижу!.. — охнула Адриана.
— Знаю, но чаще всего боготворишь землю, по которой я ступаю.
— Пф-ф!
Менее чем через час кучер Берков остановил четверку лошадей перед маленькой убогой лачугой рядом с другой каретой, владелец которой, очевидно, успел добраться сюда раньше. Саманта высунулась из окна и приветливо помахала вознице в щегольской ливрее, с первого взгляда узнав Бентли, семейного кучера Уиндемов.
— Интересно, что это Колтон тут делает?!
Адриана в ужасе отшатнулась, мгновенно забыв про головную боль. Больше всего на свете ей хотелось оказаться на другом конце земли!
— Почему бы тебе не пойти спросить его, пока я подожду здесь? — предложила она. — Если Колтон уже успел позаботиться о детях, мы здесь не нужны.
— Вздор! Ты от меня так легко не отделаешься, — заявила Саманта. — Пойдешь со мной, даже если придется тащить тебя силой.
— Мне дурно, — пожаловалась Адриана, прижимая ко лбу ледяную руку. При одной мысли о встрече с маркизом у нее в желудке все переворачивалось. Неизвестно, что с ней станется при виде его самоуверенной улыбки, имеющей силу лишать ее остатков гордости.
— Буде еще хуже, если я пошлю Колтона внести тебя на руках, — предупредила подруга.
Адриана с тяжким вздохом сдалась:
— В тебе нет никакой жалости.
— Это почему? Потому что я не позволяю тебе предаваться самоуничижению? А я-то считала тебя храброй! Трусиха! Противно на тебя смотреть!
Адриана вызывающе вскинула подбородок.
— Мое самочувствие не имеет ничего общего с твоим братом.
— Вот и прекрасно. Значит, тебе безразлично его присутствие!
— Знаешь, — съязвила Адриана, — если ты и с Перси так обращаешься, просто чудо, что он еще не удрал через границу в Шотландию.
— Он не может! Неужели не заметила ядро и цепь вокруг его щиколотки?! — парировала Саманта, бодро шагая по вымощенной булыжниками дорожке. Адриана, что-то бормоча про себя, оперлась о руку кучера, перед тем как спуститься и последовать за подругой в тесный, сырой, скудно обставленный домик.
Заслышав шаги, Колтон отступил от топчана, на котором лежало укрытое с головой тело, грустно улыбнулся сестре и скользнул взглядом по Адриане. Та заметила, что он стоит спиной к пустому очагу. В дальнем углу жались друг к другу трое малышей, широко открытыми глазами глядя на незнакомых людей. Увидев, какие они тощие и грязные, Адриана тут же позабыла про свои невзгоды. Сердце ее сжалось.
— Я рад, что вы обе здесь, — тихо сказал Колтон.
Саманта отвела глаза от топчана и вопросительно посмотрела на брата. Тот кивнул, подтверждая ее подозрения. Несчастная умерла.
— Видимо, она отошла вскоре после того, как ее привезли сюда, — объяснил он. — Когда я приехал, бедняжка уже остыла. Не представляю, как она смогла выпить столько бренди. Должно быть, это ее и убило. Я до сих пор не смог поговорить с детьми. Они меня боятся.
Адриана поспешила к малышам, сбросила плащ и закутала младшенькую, крохотную девочку с растрепанными сальными светлыми волосами и чумазым личиком. Обняв ее одной рукой, Адриана протянула другую среднему.
— Пойдемте, дети, — велела она, — мы отвезем вас в уютный теплый дом, где живут очень добрые люди, которые любят малышей.
Но самый старший покачал головой:
— Нет. Останусь здесь, пригляжу за сестрой и братом. Так мама наказывала. Чтобы из дома ни ногой.
— Можешь присмотреть за ними у Абернати, — уговаривала его Адриана, — но там ты будешь сыт, одет и в тепле. Ты знаешь Абернати?
Мальчик снова покачал головой.
— Мама не велит уходить из дома, пока ее нет. Сказала, чужие люди отвезут нас в работный дом.
— Давай я расскажу тебе об Абернати. Это уже немолодые люди, которые живут недалеко отсюда. У них нет своих детей, но они очень хотели иметь большую семью, вот и берут сирот и растят их, как своих. И животных у них много. Ты любишь животных? Там и кошки, и собаки, и куры, и гуси, и овцы, и козы, и лошади, и коровы… — перечисляла она нараспев, пока не задохнулась, и, помолчав немного, вдруг спросила: — А ты когда-нибудь доил корову?
— Никогда. Мы редко видели коров, разве что какая-то пройдет мимо окна. Живем здесь с тех пор, как папу убили на войне. Мама запрещала нам выходить.
— Бедные крошки, значит, вы никогда не играли на травке? Не видели деревьев или солнца?
— Только из окна.
Неужели мать способна так обращаться с детьми?
— Там просто чудесно! Солнце светит, бабочки порхают, и воздух такой свежий! Правда, бывают злые люди, которых дети должны остерегаться, но Абернати очень добры и хорошо обращаются с приемышами. Учат читать, писать и считать. Вы ведь ничего такого не умеете? — Дети дружно замотали головами. — А вот мистер Абернати — прекрасный учитель. И может вырезать из дерева животных. Хотите иметь такие фигурки? — На этот раз мальчик кивнул. — В таком случае у вас наверняка будут игрушки еще до конца дня. Но чтобы добраться до дома Абернати, нужно сесть
