которую она обычно забывала, и несколько минут они разговаривали. Он вел себя довольно дерзко, но лишь иногда девушка выходила из себя. У них, видимо, были непростые отношения, однако теплые и дружественные.
После короткого разговора Аннелия уходила в конюшню. На шее у нее обычно висело колье, но сегодня было какое-то другое украшение.
Корту хотелось узнать о ней побольше. Когда она ускакала, Корт постучал по стеклу и сделал знак Витале. С тех пор как Корт пошел на поправку, старый слуга оставлял ему еду на полу, как животному.
Витале махнул рукой, но все же зашел к нему.
– Расскажи мне о ней, – потребовал шотландец. Витале сердито взглянул на него:
– С какой стати?
– Если расскажешь, у меня не появится желание набить тебе морду, когда я выздоровею, – ответил Корт, облокотившись на подоконник.
Старый слуга промолчал.
– Думаешь, я причиню ей вред? Ни за что! Ведь эта женщина спасла мне жизнь.
– А что именно вы хотели узнать? – все еще сомневаясь, спросил Витале.
– Где ее семья?
– Родители умерли, а брат уехал по делам.
– У нее нет мужа? Или членов семьи?
– Аннелия и ее брат не общаются с родственниками. Она как раз собиралась выходить замуж, когда Паскаль пришел к власти. Сейчас для нас самое важное – избежать внимания Паскаля. А поскольку вы его наемник, нам не следует с вами общаться.
– А почему тут так мало людей? – продолжал допытываться Корт.
– Многие сбежали от Паскаля. Некоторые отправились воевать с ним. Да вы все это знаете. – Он печально покачал головой. – Я советовал отнести вас обратно на речку, пусть бы вы там погибли, но она все делает по- своему.
– Паскаль приказал изувечить меня, – перебил его Корт. – И бросить в реку. Я чудом спасся.
Витале с недоверием смотрел на него.
– Кто избивал вас?
– Двое из ордена рехасадос. Старик пришел в ужас.
– Теперь наемники Паскаля будут разыскивать вас и придут сюда.
– Не волнуйся. Паскаль не станет меня разыскивать. Кто я такой, чтобы он посылал рехасадос меня разыскивать? – Корт знал, что людей в этом ордене не так много, и если кто-то из них погибает, новых членов можно было принимать только два раза в году. – И потом, – добавил Корт, – они уверены, что я погиб.
– Почему я должен верить тому, что вы говорите?
– Можешь и не верить. – Корт попытался скрестить руки на груди, забыв о гипсовой повязке. – Я сам хотел с ней поговорить, но она больше не приходит ко мне. Попробуй ее уговорить.
– Мадемуазель? – переспросил слуга. – Чтобы она пришла к вам? Теперь, когда вы уже почти выздоровели?
– Если она не придет, я сам ее найду. И пусть тогда пеняет на себя.
– Я постараюсь уговорить ее, чтобы зашла к вам завтра, – согласился слуга.
– После утренней прогулки верхом?
– Если она узнает, что вы следите за ней, ей это не понравится. Она не любит, когда вторгаются в ее личную жизнь. Да, после прогулки верхом.
Корт кивнул.
– Я должен передать сообщение моим людям. Поможешь мне?
– Зачем я стану это делать?
– Чем быстрее я свяжусь с ними, тем быстрее покину этот дом.
– Пойду за пером и чернилами.
Корт размышлял о том, как ему следует вести себя с Аннелией. У него не было опыта общения с подобного рода особами. Она казалась ему сложной и загадочной, совсем не похожей на простых женщин, с которыми ему приходилось общаться.
Видимо, она привыкла иметь дело с джентльменами.
Поэтому он решил оставаться в постели, чтобы не пугать ее, но о джентльменском поведении не могло быть и речи. По природе он был грубым и резким и знал, что Аннелии это не понравится.
Когда, вернувшись с прогулки, она зашла в комнату, от нее исходил аромат цветов. Совершенно неожиданно для себя он сказал:
– Добрый день.
Он не помнил, когда в последний раз произносил эти слова.
– Добрый день, – ответила она, удивленная его вежливым обращением. – Витале сказал, что вы хотели поговорить со мной.
Корт понимал, что женщина, которую он находил очаровательной, которая была добра с другими, явно презирала его. Он ощущал себя как зверь в клетке, которого она опасалась. Неужели только потому, что он шотландец?
Внутренний голос говорил ему, что причиной была обида, которую он нанес ей в тот день, когда к нему вернулось сознание.
– Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. – Ему казалось, что он говорит достаточно вежливо.
Она кивнула.
– Как вам до сих пор удавалось уберечься от людей Паскаля? – Корт никогда не слышал о существовании этого селения и удивлялся, почему Паскаль не разграбил его.
– Возможно, потому, что я не приводила в свой дом его наемников, – не задумываясь ответила девушка.
– Я не служу у него.
– Я хотела сказать, бывших наемников. Впрочем, разница не велика. Витале мне все рассказал. – Увидев его раздраженный взгляд, она спокойно добавила: – Сама не знаю, почему эта беда нас миновала.
Корт не поверил ей, но допытываться не стал.
– У меня есть еще один вопрос.
Она не шелохнулась, стараясь не смотреть на него. Он забыл, что хотел спросить, и с языка слетел другой вопрос:
– Почему вы ненавидите шотландцев?
Она покраснела до корней волос, даже шея порозовела.
– Если не возражаете, мне не хотелось бы обсуждать этот вопрос с шотландцем.
– Вы можете мне сказать. Обещаю, я не буду кусаться.
Поколебавшись, Аннелия ответила:
– Я слышала о них очень много плохого. Говорят, они еще более жестоки, чем остальные люди Паскаля.
Корт глубоко вздохнул. Он не мог не признать, что те слухи, которые они сами о себе распространяли, оказались полезными. Слухи о звериной жестокости шотландцев.
Увидев, как с громогласными криками наступали могучие воины, противник бежал без оглядки.
Фермеры и работники ранчо убегали с такой скоростью, что даже Нилл, кузен Корта, не мог поразить последнего убегавшего шпагой.
Только один воин и его люди смогли устоять...
Корт наблюдал, как Аннелия пригладила совсем не помятую юбку, на этот раз ярко-красную, и опять спросил:
– А что вы думали о шотландцах до того, как мы появились здесь?
Она нахмурилась, явно испытывая смущение.
– Я вообще не думала о шотландцах.
– А теперь?
– А теперь, когда вы оказались у меня в доме, убедилась, что слухи эти вполне достоверны.
Он недовольно махнул рукой, на которой была гипсовая повязка. А она, скрестив руки на груди, продолжала:
– Насилие окружает вас, это видно по вашему избитому телу и по ссадинам на пальцах. Сначала я не поняла, откуда они, но потом сообразила, что это следы от зубов тех, кого вы били в лицо.
Корт кивнул, пораженный ее наблюдательностью. Все действительно было именно так. Он не без удовольствия вспомнил, как разбил испанцу лицо. Целый час испанец плевался кровью.
– У вас богатая история, судя по вашим шрамам, – продолжала Аннелия. – Я слышала, ваши люди объединяются...
– В кланы, – перебил ее Корт. Аннелия пожала плечами.
– И эти кланы без конца воюют друг с другом. Войны интересуют вас больше, чем культура и искусство. – Аннелия помолчала и после непродолжительной паузы продолжила: – Вы дурно воспитаны. Вам Стоило огромных усилий поблагодарить меня за то, что я спасла вам жизнь.
– Это потому, что я не привык быть кому-нибудь обязанным.
Она приподняла брови, выражение ее лица ясно говорило о том, что, если он будет перебивать ее, она прекратит разговор.
– У вас вид настоящего бандита, убийцы. Вы оскорбили меня в первый же день нашего знакомства, не имея на то никаких оснований. Я слышала, что ваши люди напрочь лишены деликатности...
– С меня достаточно, – перебил он ее.
Да как она смеет поносить шотландцев, гордый народ, эта жительница Андорры, малюсенькой, затерянной в горах, почти средневековой страны, отрезанной от мира?!
Аннелия заморгала, обескураженная его решительным тоном, повернулась и направилась к двери, бросив через плечо:
– Ваша профессия не самый худший ваш недостаток.
Черт возьми, он ведь не выяснил все, что ему нужно.
И хотя каждое движение вызывало невыносимую боль, Корт сполз с кровати и схватил ее за руку. Она вскрикнула и вырвала руку.
– Грязное животное, – прошипела она по-каталански и скрылась за дверью.
Корт понимал по-каталански. Его так часто называли.
Руки у девушки дрожали, ей даже не сразу удалось вставить ключ в замочную скважину. Он испугал ее. Корт и сам знал, что выглядит как зверь. Утром он посмотрел в зеркало и ужаснулся.
Сосуды в глазах лопнули, и белки глаз стали красными. На правой стороне лица – кровоподтеки. Челюсть отекла и заросла щетиной.
Именно сейчас, когда она взглянула на него свысока, он почувствовал себя варваром, зверем, как она и назвала его. Его раздражал ее снисходительный тон, ее взгляд, в котором было отвращение. Он никак не мог понять, почему это задело его за живое.
В этот день Аннелия впервые встретилась с шотландцем, зная, что он наемник.
Пока Витале не подтвердил ее подозрения, шотландец вызывал у нее любопытство. Но теперь он ее больше не интересовал.
Каждый день пребывания шотландца в ее доме был сопряжен с риском. Как только он окончательно поправится, Аннелия потребует, чтобы он покинул ее дом.
– Мадемуазель! – Витале нарушил ход ее мыслей. Интересно, как долго она бродила по дому? Витале нервно мял в руках шляпу.
– Мальчик из деревни принес для вас записку.
– От Алекса? –
