Как она и ожидала, Кейдеон трахался в задней комнате с Иматрой, которой страшно понравилось, что их застигли, и которая снова с превосходством посмотрела на Холли.
Нет, этот мир не для Холли. Но выпивка, наверное, для нее. Твердо зная, что больше не даст сбить себя с пути, она решила получить удовольствие от этих временных каникул. Она непременно вернется к своей прежней жизни – стало быть, сейчас можно немного выпить с демонами.
– Видела что-нибудь хорошее? – спросил Дешазиор с надеждой в голосе.
– Нет, кажется, они как раз закончили.
– Ты думаешь, они стали бы раздеваться для двух раундов? Я слышал, Кейдеон умеет ублажить даму.
– Вот как? – спросила она со скукой в голосе.
– Я удивляюсь, что он не клеился к тебе, – сказал он. – Демоны любят валькирий.
– А валькирии любят демонов?
– Да. Потому что только нас вы не убиваете в постели.
Все к услугам этого демона. Опасаясь, что Дешазиор заметит что-то по ее лицу, чего там, конечно же, не было, она спросила:
– У тебя найдется доллар заплатить за музыку?
Он протянул ей какие-то деньги – она никогда не видела таких и пошла, с трудом передвигая ноги, к музыкальному автомату. Когда она вернулась, Дешазиор похлопал себя по коленям, предлагая ей сесть.
Когда Кейдеон, наконец, появился из логова Иматры, Холли сидела на коленях у Дешазиора, шептала что-то ему на ухо и раскачивалась в такт «Гордости и радости». Очки ее были на носу у Дешазиора, на ней был надет пиратский пояс для меча, и кто-то из демонов мужского пола поменьше сидел на полу рядом с ней и ласково терся лицом о ее свободную руку.
Широкая челюсть Кейдеона выпятилась при этой картине, а его глаза залила чернота.
Глава 20
Дешазиор заметил его и вскинул подбородок в знак приветствия. Грозовой демон ничем не выразил свою враждебность по отношению к Кейду. Если бы Кейд что-то сделал, все поняли бы, что это из-за женщины. Он процедил Холли сквозь зубы:
– Встань быстро.
– Есть проблемы, Кейдеон? – спросил Дешазиор, всмотревшись в лицо Кейда.
– Это моя подопечная, и мы уезжаем.
– Иду, иду. – Холли стояла на ногах нетвердо, пояс для меча она сняла с талии.
Беря очки у Дешазиора, она легко погладила его по рогам. Она понятия не имела, что для демона это все равно что погладить его по промежности.
– Наверное, нужно еще пропустить на дорожку…
Кейд потащил ее за плечо:
– Вечеринка кончилась, малышка.
Остальные смотрели на него, словно он спятил – грубо обращается с валькирией. Холли же принялась посылать во все стороны воздушные поцелуи.
– Чмок! Пиши мне, Деш!
– Куда мы едем, Кейдеон? – спросила она, когда они снова оказались на дороге.
Он молчал на протяжении нескольких миль. Как будто злился на нее. Не говоря ни слова, он протянул ей листок бумаги:
– Интересно, что ты там делала? – спросил, наконец, Кейдеон.
– Веселилась, пока ты раздевал Иматру в задней комнате.
– Я не обязан отчитываться перед тобой.
– Разумеется. – Прижав голову к окну, Холли уставилась в небо.
Звезды. Ярче, чем те, что она видела в Орлеане. Кейдеон сказал:
– Похоже, между нами нет никакого согласия.
– И правда нет.
– Что это такое? – спросил он. – Какая-то перевернутая психология?
Она вздохнула.
– Кейдеон, разве ты не понимаешь, что я не огорчена, поскольку ничуть не интересуюсь тобой?
– Чушь собачья. Ты знаешь, что нас влечет друг к другу.
– Влечет? Ты смеешься, да? Я обладаю сверхчувствительностью. Ты сам так сказал. Кажется, я не так проницательна, как обычно. Даже тебя я могу начать рассматривать как возможный вариант.
– Даже меня?! Что это значит, интересно? Женщины не находят меня неприятным с виду.
– Или самодовольным. – Его слова напомнили ей, что говорят о Кейдеоне другие – что он женолюб. – Это женщины, которые, очевидно, испытывают склонность к рогам и клыкам. Я такой склонности не испытываю.
Сдвинув брови, он провел ладонью по своему рогу, поймал себя на этом, потом убрал руку.
– Не любишь рога, а? Ты гладила рога Деша так, будто это последняя ночь в твоей жизни. Справка на будущее: с таким же успехом ты могла бы устроить ему ручной шенди.
Она не знала, что означает это выражение, но звучало оно неприятно.
– Откуда мне это знать? В «Книге знаний» таких сведений нет. И только ты, святой Кейдеон, порицаешь мое поведение в таверне.
– Да, черт побери, Холли, в задней комнате с Иматрой все было совсем иначе.
– Мне, правда, вовсе не хочется слушать твои оправдания, потому что я ничуть не обижена. И меня совершенно не интересует, как это было. Это меня не касается.
– Даже после того, как мы целовались вчера…
– Поцелуй, которого я не хотела, и сказала, что это больше не повторится? – Она нахмурилась, потому что голова у нее слегка закружилась.
– И тебе неинтересно, почему я поцеловал тебя вчера вечером, а сегодня вечером – ее? – Как будто все дело этим и ограничилось.
– Потому что ты самец? – Она пожала плечами. – Возможно, ты как лев в расцвете сил: хочешь любую доступную женщину, которая попадется тебе на глаза.
– Она сказала, что не даст мне эти дурацкие указания, если я этого не сделаю!
– И на это потребовался целый час? – спросила Холли уже не так равнодушно.
Но тут Кейд понял, что она просто смеется над ним.
– Целый час! Это тебе спьяну… – Он замолчал, бросив взгляд на часы. Брови его сошлись. – Вот ведьма! Она, наверное, замедлила ход времени в своей комнате.
Теперь Холли смеялась открыто:
– Замедлила ход времени. В своей комнате. Перестань. Мне все равно.
– Я думал, что после нашего вчерашнего поцелуя в тебе проснется инстинкт собственницы.
– С какой стати во мне будет просыпаться какой-то инстинкт? С какой стати тебе возражать, что я флиртовала с Дешем.
– С Дешем. – Он долго бурлил. – Твой парень на конференции, а ты целуешься сначала со мной, через пару часов чуть ли не ласкаешь меня, а потом напиваешься и виснешь на другом мужике. Ничего себе, верность.
– Ты меня припер к стенке. Неверная девственница. Безответственная.
– Почему ты улыбаешься?
– Потому что впервые наслаждаюсь тем, что я в подпитии.
– Так вот в чем дело. – Он немного успокоился. – Когда ты протрезвеешь, ты будешь страшно злиться на меня.
Она ущипнула себя за лоб и пробормотала:
– Теперь я хорошо понимаю, что такое зануда. Никогда не понимала раньше.
– Ты меня называешь… подумать только! Школьная училка называет демона занудой!
– Школьная училка? Ха! Ты опять отнес себя к определенной эпохе!
Кейду страшно захотелось сделать что-нибудь, чтобы встряхнуть Холли. Он мог вынести все, кроме этого безразличия. Он остановил машину у края дороги, протянул руку к Холли, обхватил ее лицо и притянул к себе. Но она оттолкнула его. С силой.
С силой валькирии – эта сила явно увеличилась.
– Не смей! – бросила она, и ее глаза сверкнули серебром. – Если бы мне хотелось узнать, какие на вкус губы Иматры, я сама поцеловала бы ее.
– Ладно. – Он отодвинулся. – Мне плевать, веришь ты мне или нет. – Он завел мотор и поехал дальше…
После часа молчания она пробормотала:
– Остановись.
– Нет. Нам нужно придерживаться времени.
– Остановись, Кейдеон. Мне нехорошо.
– И сколько ты приняла? Две рюмки? Три?
Она неуверенно засмеялась.
– Гораздо больше.
– Тебе сказали, что оно подействует потом?
– Ну, сказали.
– Сколько, Холли?
– Могу сказать… с абсолютной уверенностью, что это было целое число, делилось на три, и больше чем девять или равно девяти… – Голова ее упала вперед.
Два нелегких часа ушло у Кейдеона, чтобы найти какой-нибудь приличный отель. Холли все время была без сознания, свернувшись на своем сиденье.
Когда он нес ее в номер, она открыла глаза и уставилась на него. Его возмущение уже улеглось, и теперь одного ее взгляда было достаточно, чтобы сердце у него быстро забилось. Он вздохнул.
– Малышка, после девяти стакашек ты вовсе обезножишь…
Она застонала.
– Я что… лишусь ног?
