Франции, оставив позади Англию, где на войну работало 46% занятых. Основная группа обследованных предприятий (общее количество 2300) в России дала увеличение производства вооружения (1913 – 100%) в 1916 году до 230%, предметов снаряжения – 121%. Производительность труда на одного рабочего на заводах вооружения возросла за эти годы до 176%.
В непрекращавшихся боях летом 1916 года русская полевая артиллерия расходовала 2 млн. снарядов в месяц, именно такой ежемесячной производительности достигла отечественная промышленность к концу 1916 года. Другими словами, если в начале войны Россия, имевшая только два завода (Златоустовский и Ижевский), подготовленных для их производства, получала по 50 тыс. снарядов ежемесячно, то к концу 1916 года общее производство в стране увеличилось в 40 раз. В начале войны русская полевая артиллерия была обеспечена по 1000 снарядов на орудие, к 1917 году запас на орудие составлял 4000 снарядов – и это при ежедневной боевой работе.
В 1916 году армия получила 32 млн. снарядов, из них около 10 млн. по зарубежным заказам. Потребность в выстрелах для 76 мм орудий, по поводу чего били в набат в 1915 году, была с лихвой удовлетворена. Заводчики так «разогнали» их производство, что пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы заставить их взяться за изготовление более сложных снарядов для тяжелой артиллерии. О величине приложенных в этой связи усилий говорит тот факт, что если пересчитать все изготовленные русской промышленностью в 1916 году снаряды в снарядных единицах (считая за одну 76 мм снаряд), то общий объем производства был равен 50 млн. условных единиц.
Хотя текущие потребности фронта в артиллерийских выстрелах теперь удовлетворялись с лихвой, вопрос о снарядах продолжал оставаться предметом политических спекуляций, катившихся частично по колее, накатанной «общественностью» в 1914—1915 годах. В 1916 году при ставке учредили Управление полевого генерал-инспектора артиллерии (УКАРТ), которым стал генерал Е.З. Барсуков. Главная задача управления — общее руководство снабжением, вооружением и боеприпасами, наблюдение за правильным использованием артиллерии в бою. Достижения УКАРТа безмерно превозносились в царской армии, советский генерал-полковник И.И.Волкотрубенко проницательно вскрыл неприглядную подоплеку неумеренных восторгов:
«Что касается расхода боеприпасов, то точных данных установить невозможно, так как ГАУ расход не учитывало, а УКАРТ начал свою деятельность только в начале 1916 года. Но истинных данных он не давал, чтобы не размагничивать тыл, т.е. фактически продолжал обманывать ГАУ. Известно, что в 1916 году было израсходовано около 18 миллионов снарядов, что составляло 1,5 миллиона снарядов в месяц. Однако это не мешало УКАРТ сделать заявку на подачу 4,5 миллиона снарядов (53 миллиона в год). Генерал Барсуков оправдывается, что этим они хотели напугать царя и установить в тылу твердую власть. Однако подобные трюки совершенно не давали возможности увеличить выпуск снарядов к тяжелой артиллерии, дезорганизовывали народное хозяйство, вносили хаос в снабжение». Возникал заколдованный круг — в тылу, ссылаясь на эту заявку, могли гнать «снарядный вал» в основном за счет 76 мм выстрелов!
Работа артиллерийских заводов превзошла самые смелые надежды. Если в 1914 году было выпущено 285 76 мм пушек, то в 1916 году фронт получил их 7238 плюс 220 по заграничным заказам. В войну было поставлено производство, которого не было до 1914 года: в 1915 году фронтам подали 2004 бомбомета и 1454 миномета, в 1916 году – 11 222 бомбомета и 1974 миномета.
Ахиллесовой пятой России оставалась тяжелая артиллерия, по которой противник по-прежнему превосходил нашу армию. На 1000 штыков в русской армии к началу 1917 года приходилось 1,1 тяжелое орудие, в Германии – 3,9, Англии – 2,7, Франции –3,5. Однако за этими средними цифрами крылся большой рост в абсолютных цифрах. Если общее число орудий в строю русской армии: перевалило за войну за 10 тыс. стволов, т.е. увеличилось на 45%, тяжелая артиллерия возросла в 7 раз. В начале 1917 года на русском фронте работало более 1400 таких орудий.
Несмотря на все усилия, нехватку винтовок преодолеть не удалось. Оружейная промышленность достигла пика в январе 1917 года – было изготовлено 130 тыс. винтовок при расчетной производительности русских оружейных заводов в 1914 году в 44 тыс. винтовок ежемесячно. Относительно хорошо обстояло дело с пулеметами, их производство увеличилось с 1200 в 1914 до 11 тыс. в 1916 году. Обеспечение патронами, которых было подано на фронт в 1916 году 1,5 млрд., было в общем достигнуто.
Тем не менее, даже в это время случались всплески «общественного» негодования по поводу патронного «голода». С большим пониманием дела генерал И.И.Волкотрубенко заметил: «Но патроны не делали особой погоды на фронтах. Только одна операция, предпринятая войсками Юго-Западного фронта и вошедшая в историю под названием Брусиловского прорыва потребовала большого количества патронов. Во всех остальных случаях их расход был небольшим. Все требования и вопли были отражением безответственных и порой преступных криков бездарных генералов, не хотевших воевать и отсиживавшихся в глубоком тылу».
Плюс так и не было устранено пренебрежительное отношение к разумному расходу патронов в войсках. «На них, – с сокрушенным сердцем констатировал Маниковский. – не смотрели, как на драгоценную часть боевого оружия, а как на какой-то ненужный и часто обременительный хлам; который можно и не очень беречь, а при случае, например при отступлении, и прямо бросить. Все протесты и обращения ГАУ к высшему командному составу армии и все грозные по этому поводу Приказания из Ставки особого действия не имели. А принятая потом мера в виде назначения денежных премий за доставленные патроны и гильзы, в расчете на поощрение к добросовестному сбору их, дала результаты неожиданные: начались хищения патронов со складов, парков, позиционных хранилищ и даже из своих носимых запасов самими бойцами ради получения за них обещанных денег». Этого, конечно никак нельзя было предусмотреть.
Подводя общий итог, И.И.Волкотрубенко в 1966 году писал: «Во втором периоде (1916 – 1917 годы – Н.Я.) боевое снабжение улучшилось и служба тыла сумела обеспечить такую блестящую операцию, как Брусиловский прорыв, при бездействии остальных фронтов. Рядовые работники нашей службы (подчеркнуто мною – Н.Я.), не покладая рук работали, чтобы дать армии вооружение. Но прогнившая система самодержавия, как разлагающийся труп, катилась стремительно к своей неизбежной гибели».
По простейшим видам военно– технического снабжения фронт был удовлетворен. Так. при месячной потребности в колючей проволоке в 1,5 млн. пудов все тыловые склады были завалены ею, и Ставка просила прекратить дальнейшую доставку. К концу 1916 года на складах скопилось более 6 млн. пудов колючей проволоки. В 1916 году в армию поступило 1 8 млн. ручных ножниц для резки колючей проволоки, миллионы единиц шанцевого инструмента и прочего.
Однако размах и сложность войны выдвинули такие потребности, которые на русском фронте далеко не удовлетворялись. Так. на 1 января 1916 года в армии было 240 радиостанций и 4 тыс. телефонных аппаратов, за год поступило еще 802 радиостанции и 105 тыс. телефонных аппаратов. Этого все же было мало, не говоря уже о том, что они были преимущественно иностранного происхождения.
Русская армия вступила в войну слабо обеспеченной автомобильным транспортом, было всего 679 автомобилей. К началу 1916 года в армии уже было 5,3 тыс. автомобилей, за тот год прибыло, еще 6,8 тысяч. Абсолютные цифры внушительны, но для сопоставления можно указать что вдвое меньшая по численности французская армия имела к концу войны 90 тыс. автомашин.
В 1914 году Россия, имевшая около 300 самолетов, вероятно, занимала первое место среди воюющих держав по военной авиации. В 1916 году русская армия располагала более, чем 700 самолетами. Но этого было мало. В Германии, Франции, Англии самолеты выпускались тысячами, союзники отправляли в Россию только устаревшие образцы. Авиапромышленность России была слабой – к 1916 году она дала 1,1 тыс. самолетов против 4,6 тыс. в Германии. Развитие военной авиации как и расширение автопарка, Россия могла связывать главным образом с закупками за рубежом. Особое Совещание в 1916 году приняло решение о доведении русской военной авиации почти до двух тысяч самолетов, выполнение его зависело в основном от заграничных поставок. В начале 1917 года Россия просила союзников доставить в ближайшие 18 месяцев 5,2 тыс. самолетов.
За годы войны в России было мобилизовано в армию 15-16 млн. человек, что примерно составляло 9% населения. По степени использования людских ресурсов другие воюющие страны далеко ушли вперед в Германии было мобилизовано свыше 20%, во Франции – около 20%, и даже в Англии — почти 13% от населения.
В крестьянской стране, какой была Россия, мобилизация ударила по деревне. При преобладании на сельхозработах живой рабочей силы, уход миллионов здоровых мужчин в армию привел к сокращению
