И зов ее мчался, как звоны серебряной лютни:& laquo;Спешите, герои, несущие луки и пращи!Нигде, никогда не найти вам жены бесприютней,Чьи жалкие стоны вам будут желанней и слаще!Спешите, герои, окованы медью и сталью,Пусть в бедное тело вопьются свирепые гвозди,И бешенством ваши нальются сердца и печальюИ будут красней виноградных пурпуровых гроздий.Давно я ждала вас, могучие, грубые люди,Мечтала, любуясь на зарево ваших становищ.Идите ж, терзайте для муки расцветшие груди,Герольд протрубит – не щадите заветных сокровищ.Серебряный рог, изукрашенный кистью слоновьей,На бронзовом блюде рабы протянули герольду,Но варвары севера хмурили гордые брови,Они вспоминали скитанья по снегу и по льду.Они вспоминали холодное небо и дюны,В зеленых трущобах веселые щебеты птичьи,И царственно-синие женские взоры… и струны,Которыми скальды гремели о женском величьи.Кипела, сверкала народом широкая площадь,И южное небо раскрыло свой огненный веер,Но хмурый начальник сдержал опененную лошадь,С надменной усмешкой войска повернул он на север.
Воин Агамемнона
Смутную душу мою тяготитСтранный и страшный вопрос:Можно ли жить, если умер Атрид,Умер на ложе из роз?Все, что нам снилось всегда и везде,Наше желанье и страх,Все отражалось, как в чистой воде,В этих спокойных очах.В мышцах жила несказанная мощь,Нега – в изгибе колен,Был ок прекрасен, как облако, – вождьЗолотоносных Микен.Что я? Обломок старинных обидДротик, упавший м траву.Умер водитель народов, Атрид, —Я же, ничтожный, живу.Манит прозрачность глубоких озер,Смотрит с укором заря.Тягостен, тягостен этот позор —Жить, потерявши царя!
Андрогин
Тебе никогда не устанем молиться,Немыслимо-дивное Бог-Существо.Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,Мы верим, мы верим в Твое торжество.Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,Ты в жертву приносишь себя самое,Ты тело даешь для Великого Бога,Изысканно-нежное тело свое.Спеши же, подруга! Как духи, нагими,Должны мы исполнить старинный обет,Шепнуть, задыхаясь, забытое ИмяИ, вздрогнув, услышать желанный ответ.Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?!