И безобразную с ним сочетал невесту:И неподвижный взор окованный стоит!Как хочешь стой, но он в жестоком положенье!Из одинаких весь сей стих лоскутьев сшит:Стоит, оковы, недвиженье —Одно! Такой халат читателя смешит!Огромные суда в медлительном паренье:Запрещено, мой друг, — и нечем пособить! —Указом критики судам твоим парить:Им предоставлено смиренное теченье; А странное: столбы на них — Простым словцом: и мачты ихСама своей рукой богиня заменила!Но те твои стихи она лишь похерила, В которых ты, внимая гласу волн, Нам говоришь: люблю гнать резво челнПо ропотным твоим зыбям и, сердцем весел,Под шумом дружных вёселИ прочее: зво… челн — ей неприятный звук.А вёсел рифма ли на весел, милый друг?Жаль! Ведь последний стих разительно прекрасен!Воображению он сильно говорит;Но рифма вздорная косится и брюзжит!Как быть? Она деспо́т, и гнев ее ужасен!Нельзя ли рифму нам другую приискать,Чтобы над веслами беспечно задремать,Не опасаяся, чтоб вздорщицу смутили,И также, чтобы нас воздушные мечты,А не тяжелые златые веселили?..Но наше дело — хер! Поправки ж делай ты.Покаты гор крутых! — не лучше ли пещеры?Воспрянувших дубрав! — развесистых дубрав,Или проснувшихся! Слова такой же меры,А лучше! В этом вкус богини нашей прав!Воспрянувших, мой друг, понятно, да не ясно. Все прочее прекрасно!Но я б весьма желал, чтоб своды глас забавНе галлицизмами окрестности вверяли,А русским языком волнам передавали.Младое пенье их — прекрасная черта!Их слава ясная, как вод твоих зерцало!Стих сильный, а нельзя не похерить начало!Поставь, прошу тебя: и слава их чиста,Чтоб следующим трем был способ приютиться.О двух других стихах — прекрасных, слова нет —Ни я, ни критика не знаем, как решиться:В них тьма, но в этой тьме скрывается поэт!Гремящих бурь боец, он ярости упорнойСмеется, опершись на брег, ему покорный!Боец не то совсем, что́ ты хотел сказать.Твой Гений, бурь боец, есть просто бурь служитель,Наемный их боец; а мне б хотелось знать, Что он их победитель!Нельзя ли этот стих хоть так перемарать:Презритель шумных бурь, он злобе их упорнойСмеется, опершись на брег, ему покорный!Презритель — новое словцо; но признаюсь:Не примешь ты его, я сам принять решусь!К Фетиде с гордостью… Твоей, мой друг, ФетидеЯ рад бы из стихов дорогу указать.В пучину Каспия приличней бы сказать.Сравнение полней, и Каспий не в обиде!А бег виющийся ручья — Неловко — власть твоя;Я б смело написал: журчащего в дубраве. Спроси о том хоть музу ты свою,Виющийся идет не к бегу, а к ручью.Вот все!.. Согласен будь иль нет, ты в полном праве!
Славянка тихая, сколь ток приятен твой,Когда, в осенний день, в твои глядятся водыХолмы, одетые последнею красой Полуотцветшия природы.Спешу к твоим брегам… свод неба тих и чист;При свете солнечном прохлада повевает;Последний запах свой осыпавшийся лист С осенней свежестью сливает.Иду под рощею излучистой тропой;Что шаг, то новая в глазах моих картина;То вдруг сквозь чащу древ мелькает предо мной, Как в дыме, светлая долина;То вдруг исчезло все… окрест сгустился лес;
