Все дико вкруг меня, и сумрак и молчанье; Лишь изредка, струей сквозь темный свод древес Прокравшись, дне́вное сиянье. Верхи поблеклые и корни золотит; Лишь, сорван ветерка минутным дуновеньем, На сумраке листок трепещущий блестит, Смущая тишину паденьем… И вдруг пустынный храм в дичи передо мной; Заглохшая тропа; кругом кусты седые; Между багряных лип чернеет дуб густой И дремлют ели гробовые. Воспоминанье здесь унылое живет; Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою, Оно беседует о том, чего уж нет, С неизменяющей Мечтою. Все к размышленью здесь влечет невольно нас; Все в душу томное уныние вселяет; Как будто здесь она из гроба важный глас Давно минувшего внимает. Сей храм, сей темный свод, сей тихий мавзолей, Сей факел гаснущий и долу обращенный, Все здесь свидетель нам, сколь блага наших дней, Сколь все величия мгновенны. И нечувствительно с превратности мечтой Дружится здесь мечта бессмертия и славы: Сей витязь, на руку склонившийся главой; Сей громоносец двоеглавый, Под шуйцей твердою седящий на щите; Сия печальная семья кругом царицы; Сии небесные друзья на высоте, Младые спутники денницы… О! сколь они, в виду сей урны гробовой, Для унывающей души красноречивы: Тоскуя ль полетит она за край земной — Там все утраченые живы; К земле ль наклонит взор — великий ряд чудес; Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным; И мир, воскреснувший по манию небес, Спокойный под щитом державным. Но вкруг меня опять светлеет частый лес; Опять река вдали мелькает средь долины, То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес, То обращенных древ вершины. И вдруг открытая равнина предо мной; Там мыза, блеском дня под рощей озаренна; Спокойное село над ясною рекой, Гумно и нива обнаженна. Все здесь оживлено: с овинов дым седой, Клубяся, по браздам ложится и редеет, И нива под его прозрачной пеленой То померкает, то светлеет. Там слышен на току согласный стук цепов; Там песня пастуха и шум от стад бегущих; Там медленно, скрипя, тащится ряд возов, Тяжелый груз снопов везущих. Но солнце катится беззнойное с небес; Окрест него, закат спокойно пламенеет; Завесой огненной подернут дальний лес; Восток безоблачный синеет. Спускаюсь в дол к реке: брег темен надо мной, И на воды легли дерев кудрявых тени; Противный брег горит, осыпанный зарей; В волнах блестят прибрежны сени; То отраженный в них сияет мавзолей; То холм муравчатый, увенчанный древами; То ива дряхлая, до свившихся корней Склонившись гибкими ветвями,
