Веселью верный друг, Гордынею забыта, Посредственность — харита, И их согласный круг Одушевляем Славой — Не той богиней бед, Которая кровавый Кладет венец побед В дымящиеся длани Свирепостию брани, — Но милою, живой Небесною сестрой Небесныя Надежды; Чужда порока, враг Безумца и невежды, Ее жилища праг Ужасен недостойным; Но тем душам спокойным, Где чувство в простоте Как тихий день сияет, В могущей красоте Она себя являет И, в них воспламенив К великому порыв, К прекрасному стремленье, Ко благу страстный жар, Им оставляет в дар: Собою наслажденье. Мой друг, и ты певец; И твой участок лира; И ты в мечтах жилец Незнаемого мира… В мечтах? Почто ж в мечтах? Почто мы не с крылами И вольны лишь мечтами, А наяву в цепях? Почто сей тяжкий прах С себя не можем сринуть, И мир совсем покинуть, И нам дороги нет Из мрачного изгнанья В страну очарованья? Увы! мой друг… поэт, Призра́ками богатый, Беспечностью дитя, — Он мог бы жить шутя; Но горькие утраты Живут и для него, Хотя перед слепою Богинею покою Не тратит своего; Хотя одной молвою, Смотря на свет тайком, В своем углу знаком С бесславием тщеславных, С печалями забавных Фигляров-остряков И с мукою льстецов, Пред тронами ползущих И с бешенством падущих В изрытый ими ров, — Но те живейши раны, Которые, как враны, Вгрызаясь в глубь сердец, В них радость истребляют И жизнь их пожирают, Их знает и певец. Какими, друг, мечтами Сберечь души покой, Когда перед глазами, Под дланью роковой, Погибнет то, что мило, И схваченный могилой Исчезнет пред тобой Души твоей родной; А ты, осиротелый, Дорогой опустелой Ко гробу осужден Один, снедая слезы, Тащить свои железы? И много ли замен Нам даст мечта крылата Тогда, как без возврата Блаженство улетит, С блаженством упованье И в сердце замолчит Унывшее желанье; И ты, как палачом Преступник раздробленный И к плахе пригвожденный, В бессилии своем Еще быть должен зритель, Как жребий-истребитель Все то, чем ты дышал, Что, сердцем увлеченный, В надежде восхищенной, Своим уж называл, Другому на пожранье Отдаст в твоих глазах…
