Руслан Скрынников
БОРИС ГОДУНОВ
ВВЕДЕНИЕ
Личность Бориса Годунова, его неслыханное возвышение и трагический конец поразили воображение современников и привлекли внимание историков, писателей, поэтов, художников, музыкантов. В этом нет ничего удивительного. Жизненный путь Годунова на редкость необычен. Начав службу заурядным дворянином, Борис занял пост правителя при слабоумном царе, а затем стал властелином огромной державы.
В то время Россия вступила в полосу тяжких испытаний. Грандиозные стихийные бедствия на десятилетия подорвали ее производительные силы. Длительная война довершила дело. В стране воцарилась неописуемая разруха.
После завоевания Нарвы русские почти четверть века владели морским портом на Балтике. Проиграв Ливонскую войну, государство лишилось «нарвского мореплавания», необходимого для развития торговли с Западной Европой. Военное положение подорвало международные позиции России.
Внешние неудачи усугубил острый внутренний кризис. Истоки его коренились в отношениях двух главных сословий феодального общества – землевладельцев и крестьян. В конце XVI века корыстные интересы дворянства восторжествовали. Путы крепостной неволи связали миллионное русское крестьянство.
Опричная буря расчистила поле деятельности для многих худородных дворян. Борис Годунов оказался в их числе. Первыми успехами он был всецело обязан опричнине. Затея Грозного расколола феодальное сословие на два соперничавших лагеря. Она оставила после себя много трудных проблем. Как правитель Годунов столкнулся с ними лицом к лицу.
Жизни Бориса сопутствовало много драматических событий. В первые годы его правления в Угличе погиб царевич Дмитрий, последний отпрыск 300-летней московской династии Ивана Калиты. Таинственный двойник погибшего стал для Годунова и его семьи источником непоправимых бед. Неокрепшая династия была согнана с трона самозванцем.
Писатель и историк Н. М. Карамзин утверждал некогда, что Годунов мог бы заслужить славу одного из лучших правителей мира, если бы он родился на троне. В глазах Карамзина лишь законные самодержцы были носителями государственного порядка. Борис узурпировал власть, убив последнего члена царской династии, и потому само провидение обрекло его на гибель.
Суждения дворянского историографа о Годунове не отличались глубиной. А. С. Пушкин понимал историческое прошлое несравненно лучше. Истоки трагедии Годунова он усматривал в отношении народа к власти. Борис погиб потому, что от него отвернулся собственный народ.
Начиная с В. Н. Татищева немало историков считали Годунова творцом крепостного режима. В. О. Ключевский придерживался иного взгляда. «…Мнение об установлении крепостной неволи крестьян Борисом Годуновым,- писал он,- принадлежит к числу наших исторических сказок». Обвинения Годунова во многих кровавых преступлениях Ключевский отмел как клевету. Яркими красками нарисовал он портрет человека, наделенного умом и талантом, но всегда подозреваемого в двуличии, коварстве и бессердечии. Загадочная смесь добра и зла – таким виделся ему Бо
С. Ф. Платонов посвятил Годунову книгу, не утратившую значения до наших дней. Он также не считал Бориса инициатором закрепощения крестьян. В своей политике, утверждал Платонов, Годунов выступал как поборник общегосударственной пользы, связавший свою судьбу с интересами «среднего класса». Многочисленные обвинения против Бориса никем не доказаны. Но они запятнали правителя в глазах потомков. Прямой долг историков, писал Платонов, морально реабилитировать его. Кем же в действительности был Борис Годунов? Какое значение для истории России имела его деятельность? Ответ на все эти вопросы могут дать лишь исторические источники. Попробуем же заново прочесть их. Постараемся тщательно взвесить все известные факты.
ЗЕМСКИЙ СОБОР 1598 ГОДА
Царь Федор умер 6 января 1598 года. Древнюю корону – шапку Мономаха – надел на себя Борис Годунов, одержавший победу в борьбе за власть. Среди современников п потомков многие сочли его узурпатором. Но такой взгляд был основательно поколеблен благодаря работам В. О. Ключевского, Известный русский историк утверждал, что Борис был избран правильным Земским собором, то есть включавшим представителей дворянства, духовенства и верхов посадского населения. Мнение Ключевского поддержал С. Ф. Платонов. Воцарение Годунова, писал он, не было следствием интриги, ибо Земский собор выбрал его вполне сознательно и лучше нас знал, за что выбирал.
Избирательная документация Годунова сохранилась. Авторы ее старательно описали историю восшествия Бориса на престол, но им не удалось избежать недомолвок и противоречий. Историки до сих пор не могут ответить на простой вопрос: «Сколько людей участвовало в соборном избрании Годунова?» Н. М. Карамзин насчитал 500 избирателей, С. М. Соловьев – 474, Н. И. Костомаров- 476, В. О. Ключевский – 512, а современная исследовательница С. П. Мордовина – более 600. Эти расхождения поистине удивительны, ибо все названные ученые опирались в своих расчетах на показания одних и тех же источников. Затруднения вызваны следующими моментами.
Сохранилось не одно, а два соборных постановления об утверждении Годунова в царском чине. Если верить датам, то оба документа были составлены практически в одно и то же время. Первая грамота помечена июлем 1598 года. Вторую грамоту писали в том же месяце и закончили 1 августа 1598 года. Однако по содержанию грамоты заметно различаются. Они дают неодинаковое освещение некоторых важных моментов избирательной кампании Бориса и неодинаково определяют состав его выборщиков. Кроме того, в каждой из них списочный состав собора не соответствует подписям.
Если имеются сходные постановления, подписанные разными лицами, то можно сделать вывод, что эти постановления выносились не в одно и то же время. Сказанное
побуждает подвергнуть всесторонней критической проверке датировку утвержденных грамот.
Внимательное чтение июльского постановления позволяет расщепить его на две части. Основной текст имеет четкую концовку: члены собора приносят присягу на верность Годунову, а непослушным грозят проклятием. Затем следуют традиционная заключительная фраза: «А у сей утвержденной грамоты сидели…» – и список членов избирательного собора.
Со временем грамоту дополнили обширной припиской. Приписка имела совершенно такую же концовку, как и основной текст. Ее составители повторили формулу верности Борису и проклятия по адресу ослушников. Они же датировали грамоту, пометив, что она «уложена и написана бысть лета 7106 июля в… день».
Можно предположить, что эта дата указывала на время составления приписки, а не основного текста. Авторы приписки обратили внимание на то, что в соборном списке основного текста пропущено имя одного из главных церковных иерархов Гермогена. Они сочли нужным пояснить, что Гермоген «был в то время (!) в своей митрополии во граде в Казани для великих церковных потреб и земских дел». Приведенные слова не оставляют сомнения в том, что основной текст грамоты возник значительно раньше приписки. Поздний комментатор заметил целый ряд пробелов в основном тексте и объяснил их тем, что «писаны быша имена в сей утвержденной грамоте памятию… занеже в то время (!) степенных списков вскоре не сыскано».
К какому же времени относится основной текст приговора об избрании Бориса? В грамоте можно
