Существовавшие органы не претерпели изменений. Не произошло никакой смены официального руководства. Военный кабинет и комитет начальников штабов вначале продолжали свои ежедневные совещания, как и прежде. Приняв на себя, с одобрения короля, обязанности министра обороны, я не произвел никаких юридических или конституционных изменений. Я старался не определять точно свои права и обязанности. Я не просил у короля или у парламента каких-либо особых полномочий. Однако подразумевалось и признавалось, что я должен принять на себя общее руководство военными действиями при условии поддержки со стороны военного кабинета и палаты общин.
Хотя по ту сторону Ла-Манша уже шла ужасная битва и читателю, несомненно, не терпится туда попасть, все же я считаю полезным именно сейчас описать систему и механизмы, посредством которых осуществлялось руководство военными и другими делами, систему, которую я ввел и которую применял с самого начала моего прихода к власти. Я являюсь убежденным сторонником ведения официальных дел при надлежащем документальном оформлении их.
Нет сомнения, при ретроспективном взгляде на этот вопрос многое из того, что устанавливалось и решалось час за часом под влиянием событий, теперь может казаться ошибочным или неоправданным. Я готов согласиться с этим. Во всех случаях, если отвлечься от обязанности соблюдения военной дисциплины, всегда лучше выражать мнения и пожелания, чем отдавать приказы. Все же письменные директивы, исходящие лично от законно признанного руководителя правительства и министра, специально уполномоченного руководить вопросами обороны, имели такой вес, что, хотя они и не были выражены в форме приказов, зачастую находили свое осуществление в действиях.
Чтобы застраховать себя от слишком свободного использования моего имени, я отдал во время июльского кризиса следующее распоряжение:
Когда я просыпался около 8 часов утра, я прочитывал все телеграммы и в кровати диктовал распоряжения и директивы министерствам и комитету начальников штабов. Они печатались поочередно и немедленно передавались генералу Исмею. Он приходил ко мне ежедневно рано утром и поэтому обычно приносил много письменных распоряжений для комитета начальников штабов, который собирался в 10 часов 30 минут. Они всесторонне изучали мои соображения одновременно с рассмотрением общей ситуации.
Таким образом, между 3 и 5 часами дня, если между нами не возникали какие-либо разногласия, которые требовали дополнительных консультаций, подготавливалась целая серия согласованных приказов и телеграмм, рассылавшихся мною или начальниками штабов; эти приказы содержали, как правило, все указания по неотложным вопросам. В тотальной войне совершенно невозможно провести точную разграничительную линию между военными и невоенными проблемами. Отсутствие трений подобного рода между военным штабом и аппаратом военного кабинета является в первую очередь личной заслугой сэра Эдуарда Бриджеса, секретаря военного кабинета. Он заботился исключительно о том, чтобы все сотрудники секретариата военного кабинета в целом служили премьер-министру и военному кабинету наилучшим образом.
По более важным вопросам или в тех случаях, когда возникали расхождения во мнениях, я созывал совещание комитета обороны военного кабинета, в первоначальный состав которого входили Чемберлен, Эттли и три министра вооруженных сил; на заседаниях присутствовали начальники штабов. Эти официальные совещания после 1941 года стали происходить реже[67] .
Когда военная машина заработала более плавно, я пришел к заключению, что ежедневные совещания военного кабинета с присутствием начальников штабов уже не являются необходимыми. Поэтому я вскоре и создал нечто такое, что среди нас получило название «министерский парад по понедельникам». Каждый понедельник проводились расширенные совещания, на которых присутствовали: весь военный кабинет, министры вооруженных сил, министр внутренней безопасности, министр финансов, министры по делам доминионов и Индии, министр информации, начальники штабов и официальный глава министерства иностранных дел. На этих совещаниях начальники штабов по очереди докладывали обо всем, что произошло за предыдущую неделю. Затем следовало сообщение министра иностранных дел, который информировал обо всех важных событиях в международных делах. В течение остальных дней недели военный кабинет заседал отдельно и ему докладывались все важные, требовавшие решения вопросы. В случае если рассматривались вопросы, касавшиеся непосредственно какого-либо министерства, на заседания приглашались соответствующие министры. Члены военного кабинета получали самую полную документацию по всем вопросам, связанным с войной, и они знакомились со всеми посылаемыми мною важными телеграммами.
У меня никогда не было намерений преобразовать аппарат министра обороны в министерство. Существовало, однако, активно действовавшее под личным руководством премьер-министра военное отделение секретариата военного кабинета, которое в довоенные годы являлось секретариатом комитета имперской обороны. Во главе его стоял генерал Исмей; главными помощниками его были полковник Холлис и полковник Джейкоб, а штат состоял из специально подобранных молодых офицеров, представлявших все три вида вооруженных сил. Этот секретариат стал штабом ведомства министра обороны.
После нескольких первоначальных перемен почти такая же стабильность была сохранена и в комитете начальников штабов. По окончании срока своей службы в качестве начальника штаба военно-воздушных сил в сентябре 1940 года маршал авиации Ньюолл получил пост генерал-губернатора Новой Зеландии, а его преемником стал маршал авиации Портал, который был признанным светилом в военно-воздушных силах. Портал оставался со мной в течение всей войны. Сэр Джон Дилл, который сменил генерала Айронсайда в мае 1940 года, находился на посту начальника имперского генерального штаба до того времени, как он поехал со мной в Вашингтон в декабре 1941 года. Я тогда назначил его своим личным военным представителем при президенте Рузвельте и главой нашей военной миссии. Его отношения с генералом Маршаллом, начальником генерального штаба армии Соединенных Штатов, явились важным звеном во всех наших делах, и, когда около двух лет спустя он умер на своем посту, ему был оказан исключительный почет: он был похоронен на Арлингтонском кладбище, этой американской Валгалле, которая до того времени предназначалась исключительно для американских воинов. Сэр Аллан Брук стал его преемником на посту начальника имперского генерального штаба; он оставался со мной до конца.
С 1941 года на протяжении почти четырех лет, первые из которых изобиловали бедствиями и разочарованиями, единственная замена, случившаяся в этом небольшом ансамбле как среди начальников штабов, так и среди штаба обороны, произошла вследствие смерти на боевом посту адмирала Паунда.
Эффективность любого правительства военного времени зависит главным образом от того, насколько строго, честно и пунктуально выполняются решения, которые исходят от высшего представителя власти. Нам удалось достигнуть этого в Англии в тот критический период в силу исключительной преданности, понимания и бесповоротной решимости, проявленной военным кабинетом в отношении основной цели, выполнению которой мы себя посвятили. Корабли, войска, самолеты и колеса заводских машин — все двигалось в соответствии с данными указаниями. Такой метод руководства был принят потому, что каждый понимал, насколько близко мы находились от смерти и полного краха. Близка была не только смерть каждого из нас — это общий удел человечества, — но под угрозой находилось нечто несравненно более важное — само существование Англии, ее миссия и ее слава.
Любой отчет о применявшихся правительством национальной коалиции методах работы был бы неполным без рассказа о серии личных посланий, которые я направил президенту Соединенных Штатов и главам других иностранных государств и правительств доминионов.
Мои отношения с президентом постепенно стали настолько тесными, что главные вопросы между нашими двумя странами фактически решались посредством этой личной переписки между ним и мною. Так мы достигли исключительного взаимопонимания. Рузвельт, являвшийся главой государства, равно как и
