— Что ж ты медлишь, гяур? Приезжай поскорей!Уж луна над луной минарета.Чу, не он ли?.. Мне чудится топот коней.Далеко нам скакать до рассвета!Да! То он! Мой гяур уж заметил меня!Конь идет осторожной стопою,Всадник машет платком и другого коняНа поводьях ведет за собою.Дремлет страж под окном; вдруг кинжал полетелНа него серебристой змеею;Стон глухой… Меч сверкнул, и песок почернелТам, где пала чалма с головою.— Ножкой стань на плечо! Ах, скорей! не сорвись!— Я боюся ревнивой погони.Ах, в гареме огонь! — Захрапевши, взвилисьИ как вихри помчалися кони.Поутру под окном изумленной толпойЧернолицая стража стояла;Перед нею с султаншиной белой чалмойИноверца перчатка лежала.
1840
Замок Рауфенбах
1На гранит ступает твердоНеприступный Рауфенбах,И четыре башни гордоТам белеют на углах.Заредеют ли туманыПеред утренней зарей,Освежатся ли поляныХладной вечера росой,Пробирается ль в туманеВ полночь чуткая луна, —Всё молений и стенанийБашня южная полна.Там под кровлею железнойПротянулося окно,И решеткой бесполезнойНе заковано оно.Что ж ты, пленник, так бледнеешь?Вольный мир перед тобой!Иль нет крыльев? — Знать, сотлеешьЗа удушливой стеной.Но потухшими очамиТы не смотришь в синю даль;Знать, что куплено слезами,Знать, чего так больно жаль, —Не вдали. Сухие рукиНе протягивай к земле,И в жару безумной мукиНе зови ее к себе!Что ты бьешься?.. Теодора,Нежный друг твой, не придет,Не избавит от позораИ на грудь не упадет.Завтра казнь! Барону-змеюЛюбо, что перед женойЗавтра к плахе склонишь шеюТы с косматой головой!..2Светом облит лик иконы,перед ней стоит налой,Слышны вздохи, слышны стоны,