В душе Наташи крылись семенаСтремлений светлой, избранной природы.Быть может, их взлелеяла б онаНа доброй почве счастья и свободы.Дочь нежная и страстная женаБыла сидеть готова с мужем годыГлаз на глаз, лишь бы то, что он хоть малоПривык ценить, любимца окружало.
14
Придет ли к ней, бывало, он сердит,Иль резкостью бедняжку озадачит, —Наташа всё, что в сердце закипит,С болезненно-отрадным чувством спрячет,Как будто, улыбаяся, смолчит,А утро всё одна потом проплачет;Но в час обеда и глаза не красны,И локоны душисты и прекрасны.
15
Прошло три года. Птичке молодойНесносна стала золотая клетка.Чем менее бывает прав иной,Тем он охотней в жертву целит метко.Так Русов, насмехаясь над женой,Давал понять, что ты-де вот поэтка.Замашку эту видеть было в мужеВсего на свете для Наташи хуже.
16
Но время шло. Был чудный вешний день —Один из тех, что в сердце льют тревогу, —Балкон раскрыт, и сладостная леньНаташей овладела понемногу.Вдруг зазвенело в роще, и, как тень,Седая пыль шибнула на дорогу.Вот ближе, ближе, под крыльцо… «Ах! Саша!» —И брата с воплем обняла Наташа.
17
Как передать бессвязный разговор,Живой восторг того или другого?Что скажет звук, движенье или взор,Упрямое не перескажет слово.Но вот и Русов сам спешит во двор,Объехавши посевы ярового.Он, видимо, рад жениному брату, —Хитрить некстати старому солдату.
18
Дня через два по новым колеямЖизнь Русовых тихонько покатилась.Наташа светлым чувствам и мечтамПри брате предаваться не стыдилась.Внимательней к жене стал Русов сам,Как будто ревность в нем зашевелилась;Сговорчив, мил, в лице ни тени скуки —И всё целует у Наташи руки.
19
Как упивались маем брат с сестрой,Когда леса слегка позеленелиИ стал туман качаться над рекой,А соловьи в черемухе запели!Всю ночь, бывало, по тропе леснойВдвоем проходят безо всякой цели.К обеду вновь и планы, и рассказы,И ландышей на столике две вазы.
20
Спешат зарею резеду полить,Дорожку дальше вывесть за куртиной,
