я…
И вдруг рука Йорка нашла и сжала ее ладонь. Сабина подняла на него взгляд и, в изумлении, уже не могла отвести… забыв на мгновение обо всех остальных в столовой. Сабина не знала, что ожидала увидеть в темной глубине его глаз: может быть, раздражение, если он сумел прочесть ее мысли и понял, что сейчас, под конец ужина, она готова открыть его семье всю правду. Но чем дольше Сабина смотрела в эти глаза, тем больше убеждалась, что в них не было раздражения. А было только понимание и тепло.
Сабина не могла поверить… Она же знает Йорка — упрямый, неуступчивый человек. А сейчас он был нежным! Сабина почувствовала, как жаркая волна румянца прилила к ее щекам, когда в следующий момент — момент полного понимания, словно он чувствовал все, что с ней происходило, — Йорк поднес ее руку к своим губам и поцеловал.
Ее сердце было готово выскочить из груди. Сабина смотрела на Йорка, и он смотрел ей в глаза, и казалось, что никого больше на свете не существует.
Но в комнате, кроме них, были другие. Какой-то легкий шорох заставил Сабину очнуться. Она взглянула на мать Йорка, чьи глаза слегка затуманились, потом на бабушку, которая смотрела так же…
Сабина выдернула руку из его ладони и почувствовала страшное смущение, когда Йорк просто сказал:
— Вы же знаете, как это иногда бывает, — словно объяснял этот момент нежности к ней. И, несмотря на то, что и это изображение взаимной любви тоже было ложью, Сабина чувствовала себя настолько потрясенной, что промолчала. А Йорк уже предлагал матери: — Пожалуй, с праздничным ужином пока подождем. — И, повернувшись к бабушке, покачал головой: — Не думаю, что твой доктор одобрит такое позднее бодрствование, Пебби.
— Сейчас всего девять часов, — сердито ответила его бабушка. — Но, — добавила она с улыбкой, — сегодня был такой чудесный день. Не стоит мне портить его переутомлением.
— Я провожу тебя наверх, — предложила ее дочь. Когда миссис Ферфакс вышла из комнаты в сопровождении Доротеи Макиннон, Сабина осталась в столовой с Йорком и его отцом.
Сабина была готова умолять Эммета Макиннона, чтобы он ни словом не обмолвился с ее отцом, если они вдруг столкнутся в гольф-клубе, но ее так смутил Йорк, поцеловав ей руку, что она не могла придумать, как бы потактичнее начать этот разговор.
Вскоре вернулась Доротея Макиннон, и отец Йорка заметил, что если они хотят попасть в Суррей до полуночи, то им лучше выехать сейчас. Йорк и Сабина вышли на стоянку, чтобы проводить его родителей.
— Всего доброго, Сабина. Сегодня был изумительный вечер, — улыбнулась мать Йорка и, непомерно усугубив чувство вины Сабины, порывисто обняла ее и поцеловала в щеку.
— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая, — тепло сказал Эммет Макиннон и тоже поцеловал ее.
Силы ее были на пределе. И как только машина родителей Йорка выехала на дорогу, Сабина повернулась и пошла в дом. Она была смущена, она запуталась во лжи. И говорить сегодня с Йорком ей совсем не хотелось.
Йорк, как видно, тоже не имел особого желания с ней разговаривать. Он не пытался ее задерживать, и она быстро прошла через холл к лестнице. Сабина была уверена, что Йорк поднимется не раньше, чем закроет все двери на ночь.
Уже минут десять Сабина пробыла в своей комнате, когда услышала, как в соседней открылась и снова закрылась дверь. О Господи, что же с ней все-таки происходит? Она и ненавидела его, и не чувствовала к нему ненависти.
И что означали его нежность, понимание? Но, может, ей все только показалось? А что делать с новыми осложнениями — отец Йорка знает ее отца… Боже мой, Боже мой! Больше думать об этом нет сил! Ее мысли смешались, сбились в ком.
Глава шестая
Ночь Сабина провела, считая медленно тянувшиеся часы. Около четырех она решила, что бесплодных попыток заснуть с нее хватит. Была середина лета, и уже светало, когда она встала с постели и села на стул, по-прежнему терзаемая беспокойством. Ее совсем не удивляло то, что она не может заснуть. Разве с таким грузом вины на душе это возможно?
И как только она могла подыгрывать Йорку — обманывать его родителей? Теперь Сабине самой в это не верилось. Они ей так понравились.
Но, продумав все еще раз, Сабина поняла, что не помогать этому обману тоже не могла, потому что иначе у миссис Ферфакс был бы сердечный приступ. И неизвестно, оправилась бы она или нет.
Впрочем, она выглядела уже гораздо лучше, чем в больнице, размышляла Сабина, и если бы Йорк рассказал ей все поосторожнее… Мысли Сабины начали мешаться при воспоминании о нежности и понимании, которые она видела в его глазах. Когда же она вспомнила, как он поднес ее руку к своим губам и поцеловал, в груди у нее сладко заныло. Неосознанно Сабина подняла левую руку к лицу и тыльной стороной провела по щеке. Секундой позже она осознала, что делает, сердито пробормотала: «О Господи!» — и вернулась к мысли, что Йорк мог бы придумать, как лучше рассказать бабушке о поступке Рода Лейси. Может быть, Йорк рассказал бы ей и о Натали, и о том, почему она, Сабина, до сих пор не вернула кольцо.
Тут Сабина представила себе миссис Ферфакс — еще такую слабую. И вздохнула. Бедная женщина, она и без того пережила слишком много. И будет жестоко, если не сказать — бессердечно, открывать ей глаза на все происшедшее.
С отвращением Сабина поняла, что ничего не остается, как во всем подыгрывать Йорку. Причем все только начинается, поняла она, ведь Йорк пообещал бабушке вернуть кольцо, когда она полностью выздоровеет — а значит, и сможет вынести неприятные новости.
Тут мысли Сабины снова смешались. Какой-то кошмар! Ладно, она должна будет притворяться и дальше — она согласна, что другого выхода нет, чтобы уберечь бабушку Йорка от потрясений. Однако ни в коем случае нельзя допустить, чтобы и ее собственные родители оказались втянутыми в эту историю. Ни в коем случае.
Сабина попыталась подавить начинавшуюся панику из-за того, что все ускользает из-под контроля. Сегодня она уедет из Малбери-Хаус, напомнила себе Сабина, и лично ей больше не потребуется никого обманывать. Она как следует подготовится, и, в случае если миссис Ферфакс снова позвонит и пригласит ее к себе, у нее будет подходящая причина для отказа.
Но, снова вспомнив о том, что отец Йорка и ее отец очень легко могут встретиться в гольф-клубе, Сабина впала в отчаяние. О Господи! А если мать Йорка, забыв о словах сына: «С праздничным ужином пока подождем», позвонит ее матери и сообщит, как она была рада узнать, что ее сын женится на их дочери?
Кошмар! Нет, хватит об этом думать. Сабина, не в состоянии больше спокойно сидеть, оттолкнула стул и начала мерить шагами комнату. Йорк ведь не просил свою мать не звонить матери Сабины, верно? И не предупредил отца, чтобы тот не заводил разговоров с ее отцом?
Какой ужас! Да ведь родители уже наверняка ее разыскивают, не дозвонившись ей домой. И, должно быть, предполагают, что их дочь кто-то похитил.
Внезапно Сабина поняла, что хотя лгать родителям она, разумеется, не может, но в то же время нельзя и рассказывать всю правду о Натали — о том, что ее жених оказался вором.
Сабина все еще ходила по комнате взад и вперед, когда вдруг поймала себя на том, что ее взгляд слишком часто останавливается на двери, ведущей в соседнюю комнату.
Йорку от нее было нужно одно — кольцо. И хотя Сабина знала, что, отдав кольцо, покончит со всей этой ложью, она не думала этого делать. Как она могла? Отдать кольцо значило предать Натали. А этого Сабина никогда бы себе не позволила.
Сабина вообразила разговор — по возвращении Натали. «Где мое кольцо?» — «Я отдала его кузену
