Всем занимался Патрик. Он побеседовал с врачами и все оформил. Потом обнял жену за плечи, вывел из больницы и усадил в машину. Он даже не заговаривал с ней, просто включил обогрев салона и поехал к дому Фенни. Там он разжег камин, сделал чай, а потом, когда оцепенение у Луизы начало потихоньку проходить, обнял ее. И она разрыдалась.
Усадив Лу в кресло, Патрик позволил ей поплакать, а сам приготовил постель. Бледная, с опухшими глазами, она не сопротивлялась, когда он мягким фланелевым лоскутком вытер ей лицо и помог раздеться.
Следующие два дня Патрик носился по делам, деликатно отстранив от них Лу, при этом ласково ухитрялся заставить ее поесть, застегивал на ней пальто и выводил на прогулку. Он вычистил камин и оставил его в таком виде, чтоб она могла разжечь огонь, как только войдет в комнату.
Лу от такой заботы становилось легче, она даже расстроилась, когда он сообщил, что должен возвращаться в Лондон.
– Завтра я привезу детей, они тоже хотят быть на погребении. С тобой за ночь ничего не случится?
– Со мной все хорошо, я уже в порядке.
Но как только Патрик вышел, она ужасно затосковала.
Бессильно опустив руки, Лу наблюдала, как отъезжает машина. Она так давно не могла ни на кого положиться!
Они хоронили Фенни морозным зимним днем. На блеклом голубом небе резко выделялись голые деревья, свежий воздух слегка окрасил бледные щеки Грейс. Лу держала ее за руку, а рядом, положив ладонь на плечо Тома, стоял Патрик.
Лу с грустью провожала опускавшийся в могилу, вырытую рядом с могилой Дональда, гроб с телом тети. Фенни была с ней, когда умерли родители, когда ее бросил Лори, во все и хорошие, и трудные времена. Тетя овдовела тридцать пять лет, ей было всего сорок девять, когда умер муж. Не намного старше сегодняшней Лу. А если она потеряет Патрика? Если ей придется тридцать пять лет размышлять о том, почему они с Патриком не проводили больше времени вместе? Зачем притворяться, что ее не интересует, любит ли ее Патрик так же, как она любит его?
Она взглянула на Патрика, большого и уверенного, стоявшего рядом с ней. Вспомнила, как беспокойно смотрела на них с Патриком Фенни. Почему тетя явно успокоилась после его обещания «присмотреть» за племянницей?
Была убеждена, что он любит Лу? Он тоже, как и Фенни, оказался рядом с ней в трудную минуту. Впервые Лу не должна была со всем справляться одна. Патрик все сделал. Ведь он не стал бы этим заниматься, если бы не любил?
Вопрос только в том, как он ее любит, как друга или как жену? Лу решила, что это нужно выяснить. Не теперь, когда еще велика боль от потери Фенни, но и, не откладывая надолго. Мейриса права: этот брак не должен быть таким, каков он сейчас. Одной дружбы мало, нужно что-то делать.
На следующий день Патрик отвез детей в Лондон: им нужно в школу, а у него – встреча, которую больше нельзя откладывать. Лу осталась еще на несколько дней, чтобы разобрать вещи Фенни и уладить дела с поверенным.
– Я приеду на следующей неделе и заберу тебя, – сказал он ей, закрывая багажник.
Она, расцеловав детей, стояла, от холода обхватив себя руками, и ждала, чтобы на прощание помахать отъезжающим рукой.
– Знаешь, не нужно ездить взад и вперед. – Сказала она Патрику. – Я спокойно доеду и поездом.
– Я вернусь в пятницу вечером. – Открывавший дверцу Патрик, словно ничего не слышал.
Насколько Лу его знала, он вернется. Она виновато подумала, что уже привыкла к тому, что за ней «приглядывают». И прекрасно себя при этом чувствует.
– Спасибо тебе за все, Патрик.
Он шагнул к ней и поцеловал в щеку:
– Побереги себя.
– Поезжай осторожнее, – отозвалась Лу и в ответ обняла его. По-дружески.
Теперь нужно разработать план действий. Лу махала рукой, пока автомобиль не скрылся из виду, потом вошла в дом. Камин опять был вычищен и ждал только, чтобы его разожгли. Наверно, Патрик подготовил его, пока она была в ванной.
Лу нашарила на каминной полке спички, присела, подожгла клочок бумаги и стала смотреть, как огонь подхватился и начал разгораться, распространяя тепло.
Трудно теперь вспомнить, каким неинтересным казался ей Патрик при первых встречах. За три месяца работы бок о бок она ни разу не обратила внимания на его руки или губы, даже на то, как меняются его глаза, когда он смеется.
А потом был тот вечер в Ньюкасле. Как искра.
А потом тот поцелуй в машине. Вспышка.
А теперь Лу хотелось яркого огня. Пожара!
Эти несколько дней Патрик был так терпелив, так добр. Она вспомнила тот вечер, когда они вернулись из больницы в пустой коттедж. Ей тогда нужны были его доброта и ласка. А сейчас ей хотелось, чтобы он опять оказался в одной постели с ней – не теплой, а горячей, не тихой, а требовательной. Но он не сделает этого, пока действует договор.
Лу подумала, что их брак похож на огонь, который Патрик так заботливо подготовил для нее с утра: еще холодно, но уже все готово, остается только поднести спичку.
И она чиркнет спичкой, когда вернется.
