чемодан.
Лихорадочные сборы заняли немного времени, совсем немного, подумала она, внутренне содрогнувшись под холодной вопросительностью его взора: он вошел, обозревая хаос и понимая его причины.
– Едешь куда-то? – Чувственный рот осклабился с неприкрытым сарказмом. Она взглянула на него, сознавая: придется ответить, если хочет, чтобы он отпустил ее.
Предстоит нелегкое объяснение, подумала она. Ее охватило смятение. Это будет самым трудным, самым противным из того, что ей приходилось делать.
– Как ты догадался? – Ей достанет сил состязаться с его язвительностью в любой день недели, стойко уверила она себя и отвернулась, бросая скомканное белье в чемодан. А он произнес так, будто ничего не понял:
– Что случилось? – Адам перевел дыхание. – Селина, какого черта ты это делаешь? Что произошло? Посмотри на меня, черт подери, и скажи, в чем дело!
Она молчала. По-прежнему стояла к нему спиной, боясь поднять глаза, чтобы чувства не нахлынули вновь. Она любила его. Расставание с ним было подобно тому, как если бы у нее отсекли половину души. Страх за свою любовь спустя годы трансформируется в ярую неприязнь, ведь, кроме сексуального влечения, ничто больше не будет их связывать. Она станет презирать себя и ненавидеть его.
А пока она не могла вымолвить слова, которые повлекут за собой разрыв с ним. Стремясь скрыть слабую дрожь в ногах, Селина опустилась на колени перед нижним ящиком комода и вытащила охапку свитеров. Ее сердце грохотало, и она не услышала быстрого и бесшумного приближения Адама. Сильные руки схватили ее, подняли на ноги и развернули кругом, лицом к нему.
– Объясни же мне, черт побери! – проскрежетал он сквозь зубы. – Из-за чего ты решила уйти от меня? Именно теперь?!
Почему, действительно? – мрачно спросила она себя и сказала вслух:
– Не спрашивай. Тебе вряд ли понравится ответ. – Он был так близко – мужчина, слишком дорогой для нее. Его руки медленно ослабляли неумолимую хватку, начиная успокаивающе поглаживать ее. Она не вынесет этого, не вынесет мысли о том, что теряет.
Усилием воли заставив себя твердо взглянуть на Адама, она потребовала:
– Убери свои руки. Не прикасайся ко мне. – И различила насмешку в его глазах, прежде чем быстро отвела взор. Ее сердце болезненно билось, в то время как он продолжал свою вкрадчивую гипнотическую ласку. Его голос был сексуальнее ночи, когда он мягко напомнил ей:
– Несколько часов назад ты говорила совсем другое.
Если бы Селина слушала его неотразимый голос чуть дольше, она бы отступила и согласилась со всем, что он хотел, и раскаивалась бы в содеянном до конца жизни. Он стоял рядом, и кровь быстрее побежала по ее жилам.
Селина стиснула зубы, отчаянно пытаясь контролировать себя. Она гордо вскинула голову; ее золотистые глаза смотрели мимо него.
– Все правильно. Но тогда мы еще не были близки, верно? А я хотела тебя, о чем ты, безусловно, знал. Теперь же я удовлетворила собственное любопытство – и все, конец истории.
Она увидела, как напряглось его лицо, как заострились скулы, – он все еще недоумевал. И добавила, взвешивая каждое слово:
– Надеюсь, ты не думаешь, что я стану твоей женой, не так ли? Тебе не запугать меня. Меня не заставить пройти под свадебный марш с человеком, которого я не люблю и который не любит меня.
Ей пришло в голову, что сейчас он вполне способен убить ее. Впрочем, данное обстоятельство ничуть не заботило ее. Тем не менее после нескольких напряженных секунд резкий крик всколыхнул неподвижный воздух: Адам оттолкнул Селину с грубым непечатным эпитетом, не оставившим у нее сомнений в том, за кого он ее принимает.
Селина закрыла глаза, скрывая боль, а когда собралась с силами, чтобы снова открыть их, сквозь жгучие слезы обнаружила: теперь она одна.
Если бы он опять возник на пороге, она бы бросилась в его объятия и выплакала бы ему всю правду. Придя в себя, она призналась, растравляя свою боль: разрыв с Адамом ударил рикошетом по ней самой.
Он не вернулся.
И она знала, что он никогда не вернется.
– Конечно, ты можешь приехать, – вкрадчиво перебила Ванесса спутанные извинения племянницы. – И подготовиться время есть, целых десять дней впереди. Тебе понравится Таня: она прелестная девушка. Ничего общего с его прежними Дианами-охотницами. Естественно, все ее близкие – в Тасмании. Ее мать рано овдовела и уехала из наших мест – полагаю, чтобы быть поближе к родственникам. Тем не менее потом вышла замуж – и представь, очень удачно, – из чего я могу заключить: денег у нее достаточно.
Тетя верещала. Между тем Селина закрыла глаза. Лучше бы она не подходила к звонящему телефону. Но сердце бешено стучало: а вдруг это Адам?
Разумеется, это был не Адам. Она живет в городской квартире уже целых два месяца – с тех самых пор, как вышла из его дома той ночью. И он не может не знать, что она здесь, квартира ведь его. Селина подумала, он вполне может прийти или позвонить и недвусмысленно приказать ей убраться отсюда.
Настанет день, когда ей придется подыскивать себе собственное жилье, не принадлежащее ему. Между тем вся энергия Селины уходила в работу, а на что-либо другое оставалась самая малость. И мысль об участии в тетином сабантуе вгоняла девушку в тоску.
– Как Мартин? – прервала она монолог Ванессы.
– Откопай свой лучший наряд – для тебя это будет хорошая встряска.
Интересно, как дядя выдержит намечаемое торжество?
– Он чувствует себя прекрасно.
Тем не менее одной вечеринки Ванессы достаточно для того, чтобы свалить и абсолютно здорового – не то что только-только оправившегося от сердечного приступа человека. Однако тетя надменно заверила ее:
– Я знаю, что делаю. Доминик, Таня и я поприветствуем наших гостей, а он побудет немного внизу, а потом удалится в свою комнату для партии в шахматы с доктором Хиллом.
Ванесса все продумала. К счастью для девушки, она вскоре попрощалась. Селина положила трубку и снова усилила звук в телевизоре.
Она инстинктивно стремилась избежать прилюдного веселья в связи с помолвкой кузена. Селина чуждалась встреч с кем бы то ни было с того времени, как порвала с Адамом. Здесь, в квартире, она проводила все свободное время. Занимала себя работой – той, что не успела сделать в офисе. Либо пялилась непонимающими и печальными глазами на экран телевизора.
Сейчас она выключила телевизор. Надо прекратить вести себя столь неумно. Когда бы она ни вспоминала, как заполучила Адама, чтобы бросить его, она испытывала унижение и все внутри у нее переворачивалось от отвращения. Но это было необходимо. И Селина уныло напоминала себе: близость с Адамом осталась в прошлом. Он никогда не захочет вновь увидеть ее, и у нее не будет возможности обвинить его. Он никогда не придет сюда, в свою квартиру, пока она здесь. Вероятно, он и думать о ней забыл.
А ведь главное, о чем она мечтала, – увидеть его! Ничего не изменилось; он никогда не полюбит ее, просто не позволит себе. Новая встреча с ним не принесет ей ничего, кроме горя, С завтрашнего дня она займется поиском квартиры всерьез.
Возвращаться в дом дяди нельзя. До тех пор пока поручительство за выплату долга берет на себя Адам, дом тоже принадлежит ему. Или его банку – что одно и то же. Кроме того, Селина действительно нуждается в собственной крыше над головой: ей стало тесно в своей суррогатной семье с тех пор, как она встретила Адама.
Не то чтобы Селина любила Кингов меньше – конечно же, нет. Но душой она отдалилась от них. Ей по- прежнему нравилось навещать родных по выходным. Селину переполняло чувство благодарности за проявленный ими такт. После первого удивления никто (за исключением Мартина) не произнес ни слова о
