предстало ее взору.
На одном из кресел валялось банное полотенце, на краю журнального столика стояли кружка с кофе и стакан с водой, на кушетке — две непрочитанные газеты, на полу у ножки кресла — пульт управления телевизором, под журнальным столиком — рубашка Майкла и носки, на столе рядом с кухонной дверью — тарелка с едой.
Майкл вышел к ней босиком, с взъерошенными волосами. На нем была белая футболка и мятые штаны от пижамы.
— А вы говорили правду, — поддразнила она его, — когда сообщили, что не очень хорошо справляетесь с родительскими обязанностями.
— И вам доброе утро, — проворчал Майкл, затем огляделся, покачал головой и фыркнул от смеха. — Я и правда не солгал.
— А где принцесса?
— Вы не поверите тому, что произошло, — ответил он.
— Давайте выпьем кофе, — предложила София, — и вы мне все расскажете.
Они направились в кухню, где София заменила фильтр кофеварки, а Майкл принялся разыскивать две чистые кружки.
— Я не могу поверить в то, насколько быстро мой дом превратился в развалину, — сказал он. — Невозможно ничего сделать.
— Пока Хейли спит, я попробую прибраться, — с сочувствием произнесла София.
— Нет, я не могу позволить вам этого, — решительно проговорил он. — Я уберу все сам.
Майкл подошел к столу, отодвинул кресло и предложил ей присесть рядом.
— Так что такого невероятного произошло? — спросила София, положив локти на стол.
— Прежде всего, — сказал Майкл, — я хочу извиниться за то, что разбудил вас. Но я уже не знал, что и думать. Хейли не плакала, но не спала почти всю ночь.
София прикоснулась к его руке.
— Не нужно извиняться. Я рада, что вы обращаетесь ко мне за помощью.
Майкл молча смотрел на нее, и София, осознав, что уже достаточно долго держит свою ладонь на его предплечье, отдернула руку.
— Сначала я думал, что Хейли простудилась, — объяснил он. — Она не хотела ложиться в кроватку, и мне пришлось расхаживать по квартире, держа ее на руках. Когда Хейли засыпала и я уже готовился уложить ее, она просыпалась, и все начиналось снова.
— Трудно сказать, почему иногда дети…
— Но я думаю, что понял, в чем дело, — с волнением произнес он, и его лицо просияло.
Аромат кофе наполнил кухню. Майкл поднялся на ноги и подошел к разделочному столу. София следила за ним взглядом.
— Позвонив вам, — он налил кофе в кружки, — я положил Хейли на кушетку в гостиной, желая немного передохнуть, и вдруг девочка успокоилась.
София взяла кружку с кофе, продолжая удивленно смотреть на Майкла.
— Это все из-за свитера, который вы оставили в субботу, — объяснил он. — Свитер лежал под подушкой на кушетке. Как только я уложил Хейли на подушку, она успокоилась. Вернее, вы успокоили ее. Я надеюсь, вы не станете возражать против того, что я положил ваш свитер рядом с ней в кроватку.
— Я думаю, ее успокоил мой запах. Вероятно, она уже успела привыкнуть ко мне, — сказала София и удивилась своим словам. Ведь вряд ли Хейли могла привязаться к ней всего за два дня.
— Я не могу поверить в то, что понял, чего хочет моя дочь, — лицо Майкла сияло, хотя и выглядело явно усталым.
— Вот в этом и заключаются родительские обязанности, — улыбнулась София, размешивая ложкой сахар в кофе. — Нужно разгадывать много загадок.
Майкл покачал головой.
— Мне пришлось отгадывать эту загадку два дня.
— Если вам станет от этого легче, — она хихикнула, — то я скажу, что, пытаясь понять, чего хочет ребенок, нужно просто положиться на удачу.
— Но она хотела именно вас. Будь вы с ней рядом, этого бы не произошло.
— Возможно. — София сделала глоток кофе. — Но и мне придется полагаться на удачу, понимая, чего она хочет, когда я останусь с ней одна сегодня.
Они оба засмеялись, и София почувствовала возникающее между ними взаимопонимание. Голос рассудка предупреждал ее, что нельзя принимать это близко к сердцу. Но девушка не могла игнорировать тот факт, что, даже будучи рано разбуженной, она чувствует себя удовлетворенной и счастливой.
— Где я могу сделать отметку о нарушении вами правил? — спросила София и, заметив изумление Майкла, рассмеялась: — Вы нарушили собственное правило, поскольку одеты не по форме.
Майкл посмотрел на себя и простонал.
— Извините, я настолько устал, что даже не заметил, во что одет.
Он попытался встать, но она остановила его, покачав головой.
— Все в порядке, — она широко улыбнулась. — Я не нахожу вашу пижаму и футболку неприличными.
Пока они пили кофе, Майкл поглядывал на Софию, а потом сказал:
— Вы не представляете, насколько ужасно я провел эти выходные. А как у вас обстоят дела?
— Ну, я не отдохнула, зато многое успела сделать: счета оплачены, квартира убрана, белье постирано, Солнце чувствует себя прекрасно.
— Солнце? — спросил он.
— Это кошка, — сказала София. — Она оставалась с моей помощницей. Солнце — толстая, полосатая, мудрая и с примерным поведением.
Майкл усмехнулся, и София поняла, что теперь он ведет себя намного непринужденнее, чем раньше. Следовало признать: Майкл начинал нравиться Софии, когда улыбался и казался спокойным и уверенным человеком. В такие моменты он выглядел более располагающим к себе.
— Я и не думал, что кошки могут быть мудрыми. Они высокомерны и презрительны, — во взгляде его карих глаз появилась насмешка.
— О да, — кивнула она. — Некоторые кошки достаточно глупы, но Солнце чрезвычайно умна. Мы с ней подолгу беседуем и даже говорили о вас в эти выходные.
— Вот это уже интереснее. — Майкл поерзал в кресле и наклонился вперед, приготовившись слушать. — И что же заявила обо мне ваша остроумная полосатая кошка?
— Ну, Солнце считает мое предложение вам завести семью хорошим, — сказала София. — И раз уж мать Хейли не появляется здесь, вам следует попросить свою маму о помощи.
— А вы здесь для чего? — спросил он и нахмурился. — Вы таким образом заявляете мне о том, что уходите?
— Конечно, нет. Просто ваша мать могла бы во многом помочь, ведь у нее есть опыт.
— Я уже говорил вам, что мои родители… — Майкл замолчал и отвел взгляд.
— Я знаю, что они путешествуют, но думаю, воспитание внучки важнее. Вам тоже не помешает какое-то время пообщаться с родителями. Они могут отправиться в путешествие позже, — улыбнулась София. — Ведь Соединенные Штаты никуда не денутся.
Майкл помрачнел.
— Я им ничего не сказал, — тихо признался он наконец.
— Я не понимаю. Вы не сообщили родителям о внучке? — София покачала головой. — Но почему?
Майкл угрюмо посмотрел на Софию.
— Вы превышаете свои полномочия. Моя личная жизнь вас не касается. — Он поднялся и положил кружку в раковину, заставленную грязной посудой. — У меня больше нет времени разговаривать. Я должен принять душ, одеться и убрать квартиру. Если я не займусь этим сейчас, то опоздаю на работу.
Майкл вышел из кухни, а Софии ничего не оставалось, как уставиться ему вслед.
