Станцию Борки гитлеровцы сожгли дотла, взорвали железнодорожное полотно. Рядом — небольшой лесок. Что укрыто под кронами его деревьев? Штурмовики майора А. Матикова сделали над лесом широкий круг и с пикирования сбросили груз бомб. Тут же на них обрушился огонь крупнокалиберных пулеметов, но летчики, умело лавируя, снизились чуть ли не до самых верхушек деревьев и продолжали бомбить укрывшуюся вражескую технику.
За двадцать минут штурмовки были уничтожены шесть танков, две зенитные батареи, взорван полевой склад боеприпасов.
Командующий фронтом генерал И. С. Конев высоко оценил этот мастерский удар, сразу же объявил всем летчикам благодарность и приказал представить их к наградам, командир группы майор Александр Пантелеевич Матиков был представлен к высшей степени отличия — званию Героя Советского Союза.
В боях на подступах к Харькову вновь отличился командир эскадрильи старший лейтенант Н. Евсюков.
…Безлюдовка — крупный населенный пункт, расположен в пятнадцати километрах южнее Харькова. Проанализировав данные разведки, командование корпуса пришло к выводу, что именно здесь гитлеровцы сосредоточили большое количество танков и артиллерии. Старший штурмовой группы Н. Евсюков вел самолеты по заданному курсу: железная дорога Харьков — Чугуев, станция Рогань. Дальше на запад лежала Безлюдовка.
Старший лейтенант Н. Евсюков предполагал снизиться, не делая над ней круг, и ударить по врагу. Но зенитчики упредили его маневр, открыв сильный заградительный огонь. Срочно пришлось менять тактику боя.
Штурмовики набрали высоту, и, сделав разворот, сбросили бомбы. Командир эскадрильи решил «запереть» технику врагу, создать пробку. Он приказал бомбить голову и хвост колонны.
Фашисты оказались в западне.
673 боевых вылета сделали летчики эскадрильи старшего лейтенанта Н. Евсюкова за время боев на Курской дуге и на белгородско-харьковском направлении.
Во второй половине дня 22 августа ведущий одной из групп командир эскадрильи старший лейтенант Г. Красота радировал с борта своего «ильюшина»: «Немцы начали отход из Харькова! По дорогам на запад движутся многочисленные колонны автомашин».
Вскоре в корпус поступил приказ генерала Конева нанести удар по отходившему противнику, не дать ему безнаказанно уйти из сожженного и разграбленного города. Вновь в дело вступили штурмовики майора А. Матикова, капитана Д. Нестеренко, старшего лейтенанта А. Бутко, младшего лейтенанта И. Гулькина. Отработав, одна группа уходила, другая сразу же меняла ее. И так до темноты шла штурмовка танков, автомашин, пехотных подразделений, которые откатывались в направлении Полтавы.
Штурм Харькова начался ночью, и уже к 11 часам 23 августа войска Степного фронта полностью освободили город. За месяцы вторичной оккупации города гитлеровцы взорвали и сожгли сотни лучших зданий, промышленные объекты, дочиста ограбили второй по величине город Украины, вывезли даже трамвайные рельсы, оборудование магазинов, мебель, дрова…
В дни освобождения города газета «Правда» писала: «Родной Харьков вернулся в семью советских народов. Красное знамя снова взвилось над второй столицей Украины. Блестящей победой завершилась гигантская битва… Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел крушение гитлеровский план использования всей Украины как базы для снабжения разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения Украины разгорается над Днепром. Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом, и на правом его берегах к радостным вестям, идущим с Востока».[13]
Освобожденный Харьков остался позади. Бои переместились к городу и станции Люботин. Противник стянул сюда значительное количество артиллерии и заставил наступавших в отдельных местах перейти к обороне.
Подавить вражескую артиллерию — такой приказ получил ведущий группы «ильюшиных» старший лейтенант М. Одинцов. Сопровождали ее истребители капитана В. Шевчука. Задание оказалось весьма сложным, поскольку артбатареи противника прикрывались сильным огнем «эрликонов», прозванных нашими летчиками «бобиками». И все-таки «илы» сумели пройти сквозь плотный огонь и заставить их замолчать.
Окончательную точку при очищении Люботина от гитлеровцев поставили две группы штурмовиков под командованием младших лейтенантов Василия Андрианова и Ивана Михайличенко. Они подавили шесть артбатареи и уничтожили до батальона пехоты.
Дорога на Полтаву была открыта. Однако перед Мерефой у наземных частей произошла заминка, А причина вот в чем: противник заранее и основательно укрепил этот город, прикрывающий Харьков с юга, способствовала организации мощной обороны и речка Мжа с ее обрывистыми берегами. Мерефа представляла собой важный железнодорожный узел. Без активных действий авиации этот «орешек» разгрызть было невозможно. В боевую работу включились бомбардировщики, истребители и, конечно же, штурмовики.
От корпуса было выделено три группы «илов» по восемнадцать экипажей в каждой. Ведущие — капитаны Д. Нестеренко, С. Пошивальников и М. Степанов. В один из вылетов, когда штурмовики капитана Степанова находились в воздухе, командир корпуса генерал В. Г. Рязанов перенацелил группу на другой объект: приказал «идам» прочесать рощу в полутора километрах южнее местечка Коротыч.
Прошло два дня. Овладевшие рощей танкисты сообщили, что наткнулись на разгромленный штаб танковой дивизии СС «Мертвая голова».
В подтверждение вышеизложенного процитирую один из архивных документов, который я обнаружил, работая в Центральном архиве Министерства обороны СССР. Оценивая эффективную помощь штурмовиков наземным войскам, командарм 53-й армии генерал Манагаров в одном из боевых донесений писал:
«…На моих глазах двумя группами штурмовиков Рязанова было сожжено 7 танков противника, и контратака дивизии СС была полностью сорвана. Третья группа штурмовиков наносила удар по штабу танковой дивизии в роще в 1,5 км южнее Коротыч… Разбито несколько десятков штабных машин…»[14]
В этих боях были потери и с нашей стороны — несколько экипажей не возвратились с задания.
Среди погибших оказался любимец 800-го штурмового авиаполка летчик Николай Чура — отчаянный пилот и прекрасный товарищ. При штурмовке танков противника его самолет вышел из строя — снаряд словно бритвой срезал плоскость. Трагическую участь пилота разделил и воздушный стрелок сержант А. Белоконь…
На поврежденной машине возвращался с задания летчик Владимир Фролов. Сам он был ранен. Очевидно, потеряв сознание, Фролов врезался в землю…
Я уже привел немало таких случаев, когда летчиков сбивали, но они возвращались в свои полки. В большинстве им, раненным, обессилевшим, помогали местные жители: с риском для жизни они прятали авиаторов от фашистов и полицаев, кормили, лечили.
Так, колхозник хутора Солодовка Харьковской области Кирилл Арсентьевич Мирошниченко нашел в Ольховом яру тяжелораненого старшего лейтенанта Бориса Лопатина, выходил его, и тот снова летал и громил врага.
Рассказывая о воздушных рыцарях авиации — летчиках и стрелках, — не могу умолчать об инженерах, техниках, механиках, оружейниках и мотористах корпуса. Это они на стоянках, насквозь продуваемые калеными ветрами, в мороз и стужу, в дождь и зной трудились самозабвенно, в поте лица. Отдыхали специалисты обычно в землянках, даже вблизи населенных пунктов. Нередко им приходилось спать и под открытым небом, лишь на подстилке из древесных ветвей, соломы, на старых самолетных чехлах.
Занимались они порой и совершенно несвойственными им делами: строили капониры для самолетов, отрывали щели и окопы на полевых аэродромах, расчищали рулежные дорожки, трамбовали воронки. Главное — никто из авиаспециалистов не роптал, не искал окольных путей, не гнушался самой что ни на есть черной работы. Каждый отдавал все свои силы, знания и умение для победы над врагом.
