машины и захлопнул за ним дверцы. Аппарат загудел, заморгал сотнями разноцветных лампочек и задрожал. Несколько минут из внутренностей стального колосса доносились приглушенные крики. Было отчетливо слышно, как двойник яростно пытается выбраться наружу. Дунн закрыл глаза и сжался. Через минуту его охватила дрожь, словно какой-то холод поднимался по позвоночнику. Когда Эрвин снова открыл глаза, то был один в совершенно пустой комнате. От машины и двойника даже следа не осталось.
– Чего-чего, а в изворотливости у меня недостатка нет, – тихо заметил Эрвин.
Он усмехнулся. В целом, он не чувствовал никакой перемены. Ну почти никакой. Ведь он снова чувствовал свою правую руку. С минуту Эрвин потоптался на месте, а потом покинул домик, каменную дорожку и подсолнухи. Направился по главной дороге в сторону космодрома.
Только что встало солнце. Птицы запели утренние песни. Далеко впереди двигались несколько фигур, определенно направлявшихся в ту же самую сторону. Дунн прибавил шагу – ему показалось, что он заметил знакомого осьминога.
Действительно, это был его спутник. Дунну удалось догнать его через пару десятков метров. Господин осьминог чрезвычайно обрадовался, увидев его.
– Ну как, твой тоже сопротивлялся? – спросил он, сжимая руку Эрвина одним из своих подвижных щупальцев. – Мне пришлось своего оглушить, чтобы всунуть его в эту чертову машину.
– С моим вроде все было в порядке… – неуверенно ответил Дунн.
– Как это – вроде все было в порядке? – удивился инопланетянин.
– Ну, он не так уж сопротивлялся…
– Нам повезло, – задумался господин осьминог. – Могло бы получиться так, что они выиграли бы. Подвергли бы нас принудительной утилизации – и вопрос закрыт.
– Ну да, – хрипло сказал Дунн. – И так тоже могло случиться. Но я все-таки не понимаю, для чего все это было?
– Как для чего? – рассмеялся господин осьминог. – Вы ведь искали правды о самом себе. И даже вступал в борьбу со своим вторым я. И победили, ведь сильнейшие побеждают, разве нет?
– Ну да, – Дунн проглотил комок. – Но что это значит – что победил я, а не он?
– Как это что? – удивилось головоногое. – Это значит, что вы наконец-то стали свободным человеком!
Дальше они пошли молча. Наконец оба оказались на космодроме. Поднялись на ярус отлетов и перешли в зал ожидания.
Господин осьминог извинился и направился прямиком в туалет, чтобы облиться водой перед долгой дорогой. Дунн оперся на стекло и смотрел на посадочную площадку.
Внезапно он усмехнулся. Эта мысль только сейчас пришла ему в голову, совершенно неожиданно. Он наконец понял. Эрвин ошибался, считая, что ничего не изменилось. Изменился он сам. С ним произошла перемена – но не сегодня, не в эту ночь и не благодаря удивительной машине. Его изменило само путешествие на Сигониум. Процесс, который длился столько дней и которого он не заметил. Сотни световых лет, которые Эрвин преодолел, направляясь в неизвестность, чтобы разгадать загадку, докопаться до ее смысла.
Через толстое затемненное стекло Дунн наблюдал, как приземляется громоздкий челнок. Уже через несколько минут на площадку космодрома высыпали путешественники. Они были растеряны. Стояли на месте, разбирая багаж. Некоторые заговаривали с соседями, показывая свои правые руки и щупальца, упорно пытаясь жестикулировать. Наконец в толпе произошло сильное движение, после чего все как один отправились на поиски своей правды, своего я.
Эрвин снова усмехнулся. Он понял то, что новоприбывшим только предстояло убедиться. Ни один из них еще не знал, что Сигониум не имел ни малейшего значения; что едва ступив на посадочную площадку, каждый из них уже нашел то, что искал…
