и Дир), 882 году (Олег), 980 (Владимир), 1017 и 1019 (Ярослав). Цель арифметики Буровского — показать активность и боевитость северных славян Руси по сравнению с южными, что он делает весьма выразительно: «…новгородцы входят в Киев, как в пустой хлев, из которого сбежали пастухи». Простим Буровскому пастухов, которым, конечно же, нечего делать в хлеву, и оставим в стороне воинскую доблесть новгородцев, ни в коей мере не оспариваемую, просто не имеющую отношения к нашей теме.
То, что новгородцы (правда, все же не столько славяне, сколько новгородская русь) действительно как минимум трижды при Владимире и Ярославе завоевывали Киев, вероятно свидетельство не столько доблести новгородцев, сколько нежелания воевать киевлян, которые между двумя захватами Киева Ярославом успели сдать свой город еще и полякам. Все тот же Буровский справедливо замечает, что киевляне ни разу не подходили к стенам Новгорода или Кракова. Но на самом деле, если верить ПВЛ, они даже ни разу не выходили из стен Киева. Вряд ли тут дело в пассивности и небоевитости южных славян, скорее в адаптивности киевского хазарского купечества, принявшего каганессу, однако, в отличие от купечества новгородского варяжского, не желавшего ни воевать, ни встревать в княжеские разборки, но умевшего извлечь свою выгоду при любой власти. Так что захватить Киев Ярополку с Владимиром проблемы не составило. А там уже дело само собой дошло до «междусобойчика», после которого Владимир остался единственным «каганом всея Руси» и сделал своей столицей Киев в качестве разумного и достижимого компромисса между синицей в руках — северным Новгородом — и журавлем в небе — южным Доростолом. И даже, может быть, если поверить скандинавским сагам, женился на неродной бабке Ольге. Тогда не от брака ли этих двух равноапостольных святых — Владимира и Ольги — родилась православная Киевская Русь? Во всяком случае, возникла она как раз во времена их правления. И почти сразу крестилась. Это — факт. А вот то, что ее крестил Владимир Креститель — не факт.
Безусловно, Владимир I был создателем Киевской Руси. Но сочинители ПВЛ, выдумав историю Киевской Руси IX века с не существовавшими в природе князьями Кием, Щеком и Хоривом, Аскольдом и Диром, Вещим Олегом и Игорем, отняли тем самым у Владимира приоритет в создании Киевской Руси. Чтобы скомпенсировать несправедливость, они присвоили ему крещение Руси. Скомпенсировали, надо сказать, с лихвой. Первокрещение Руси предопределило последующую канонизацию Владимира несмотря на весьма далекую от христианских канонов биографию братоубийцы, насильника и многоженца.
А что же с крещением? Давно известны факты более раннего, начиная с 860 года, крещения руси, соотносимые, надо полагать, с крымской русью и, возможно, другими ветвями начальной руси. В Киеве с самого его превращения в «мать градам русским» было немало христиан, в их число вполне могла входить княгиня Ольга. Но вероятно крещение Киевской Руси на государственном уровне произошло, как это было уже показано выше, при Святополке. Но Ярослав, закладывая основы летописания Киевской Руси первыми летописями, вошедшими в Летописец Сильвестра, свалил все совершенные им братоубийства на Святополка. Тем самым он не только отнял у Святополка киевский трон и навечно навесил на него прозвище «Окаянный», но и попутно лишил заслуги крещения Киевской Руси. Надо полагать, по замыслу тоже в свою пользу.
История, однако, распорядилась несколько иначе.
Приложение II
КАК ВОЗНИКЛА НАЧАЛЬНАЯ РУСЬ?
Например, Никитин считает важной «идентичность имени Рорик / Ререк племенному символу вендов-ободри-тов, каким был рарог / ререг». По его мнению, «…в этом имени [на самом деле не «Рорик / Ререк», а «Ререк» — отчетливо проступает западнославянское (вендское) слово «ререг / рарог» — «сокол». Последнее чрезвычайно знаменательно, поскольку на пространстве земель, где проходила жизнь Рорика ютландского, только у одного народа сокол («ререг») был священным племенным символом — у вендов, т. е. у славян-ободритов». На самом деле сказать, что жизнь Ререка Ютландского проходила на пространстве земель ободритов, — сильное преувеличение. На это пространство он заглянул-то один единственный раз, да и то мельком. Что же касается сопоставления имени Ререка с соколом (кстати, все- таки «рарогом» или «ререгом»?[119]) — это очень типичная и широко распространенная ошибка. Каким бы ни был племенной символ ободритов (если он у них вообще был, так как никакой достоверной информации об этом нет!), Ререк к нему отношения не имеет. Настоящее имя датского конунга было Hrorekr, что на древнескандинавском несет простой вполне определенный смысл «прославленный повелитель», так что никакие соколы, хоть «ререги», хоть «рароги», и никакие ободриты тут абсолютно ни при чем. Славянское, якобы ободритское, происхождение имени Ререка явно надумано. Эта надуманность отчетливо проявляется в именах его ближайших родственников: отца Ререка звали Хальвданом, братьев Хеммингом и Харальдом, а племянников Родульфом и Годофридом — все имена стопроцентно германские.
Аналогичная картина с областью Рустринген, которую Никитин тоже привлекает для подтверждения своей фризской гипотезы. Эта историческая область Фризии не имеет никаких пересечений со словом «русь» и начальной русью, так как на самом деле называлась Rustringen (Рюстринген) от немецкого rusten — «снаряжаться, вооружаться, готовиться к войне» и Ringen — «бой, сражение».
Так что идею выведения древней руси из Фризии мы все же отбросим как некое недоразумение хорошего археолога, но, увы, плохого лингвиста А. Никитина, однако сохраним его ценнейший основной вывод о мифичности летописного Рюрика: «Рорик ютландский оставил свой след не на землях Великого Новгорода, а в памяти вендов-ободритов… сказание о приходе Рорика / Рюрика к «словенам» сфрормировалось не на почве Великого Новгорода или Киева, а значительно ранее, на землях вендов- ободритов, и лишь много времени спустя было инкорпорировано в ПВЛ в малоузнаваемом виде». Здесь стоит пояснить, что, разумеется, предварительно это сказание, основанное на реальных событиях сопротивления славян-ободритов Людовику Германскому в конце первой половины IX века, было принесено бежавшими от немецкой экспансии и насильственной христианизации эмигрантами с Эльбы и Одры в Приладожье и Приильменье, где со временем инкорпорировалось в местный славяноязычный фольклор. Оттуда оно перекочевало в ПВЛ, причем относительно поздно, примерно в середине XI века, что Никитин демонстрирует отсутствием Рюриков среди первых поколений князей-«Рюриковичей» и появлением первого на Руси действительного князя с именем «Рюрик» только во второй половине XI столетия, когда в Киевской Руси была официально узаконена мифология ПВЛ.
Таким образом, если не держаться за ничем не подтверждаемую ошибочную гипотезу «западноевропейского» происхождения руси, Рюрик оказывается не только бестелесным призраком, но и совершенно лишней, никому не нужной фигурой на доске древней русской истории. Вместе с Рюриком с этой доски должны быть навсегда сняты и другие связанные с Ререком Ютландским неиграющие фигуры- фантомы вроде ободритского правителя Гостомысла и безвестного Вадима
