Якоб попытался встать, но Джонни предупредил: “Сидеть!” и прочертил тонким, как спица, раскаленным лучом дымящуюся полосу по потолку. Ворча, Якоб подчинился.
– Если ты из братства, ты должен знать, как меня зовут, – сказал Джонни. – Ну?
– А ты думаешь, мне могли сказать это? Ты что, не знаешь наших законов?
Джонни подобрал с пола нож, выпавший из тумбочки вместе с лучеметом, и кинул его Якобу:
– Докажи, что ты мой брат.
Умение вырезать у себя на коже символ братства, четырехугольную звезду, считалось признаком принадлежности к братству. Не так-то просто это сделать, лучики должны быть определенной длины, каждый – различной, да еще в центре звезды следовало изобразить кружок. Перед посвящением в члены братства послушник тратил не менее полугода, чтобы научиться этому: в ход шли и гипноз, и многочасовые сеансы медитации, и суровость наставников.
Якоб буркнул:
– У меня правая рука не двигается, или ты не видишь? Она и так была сломана, а ты мне ее доломал.
Джонни все больше сомневался в Якобе. Что-то не верилось, что у того была сломана рука, он не очень-то щадил ее, когда на Джонни замахивался.
– Выпей свою бурду, – Джонни показал дулом на кружку с кофе. – Посмотрим, что ты мне наварил.
Якоб взял кружку левой рукой и стал медленно пить, искоса поглядывая на Джонни. Опрокидывая пустую кружку на стол, он бросил:
– Все, или еще чего надо?
– Теперь подождем.
Джонни прислонился к стене и опустил руку с лучеметом. Якоб некоторое время ворчал, что молокососы стали позволять себе многое и что с этим сопляком он еще поговорит, когда у того отнимут оружие, – воркотня его становилась все глуше, и… Якоб уснул.
А ведь точно, подумал Джонни, в кофе было снотворное. Получается, что Якоб… Что все подстроено, никакие Якоб с Гарри не братья-арагонцы, они – агенты имперской охранки. И это означало, что Джонни надо как можно скорее отсюда убираться.
Глянув в последний раз, как Якоб пускает пузыри во сне, Джонни пошел к двери.
Вода сейчас не лила из крана, поэтому Джонни расслышал скрип половиц. Он резко обернулся – Якоб, лишь притворявшийся спящим, с лицом убийцы метнулся к нему. Джонни вскинул лучемет и нажал на спусковой крючок.
Плазменный луч прошел по груди Якоба – одежда на нем загорелась, он страшно закричал и упал. Джонни выбежал из избушки и побежал к деревьям, за которыми находилась грунтовая дорога. У него была одна надежда: оказаться у какого-нибудь телефона, он смог бы позвонить по особому номеру, который использовался вот в таких случаях. Дорога непременно приведет его в какое-нибудь селение, лишь бы только он добрался до этого селения раньше, чем агенты охранки доберутся до него.
Уже начало светать, когда измученный Джонни увидел впереди одноэтажные домики. Собрав остаток сил, он прибавил шаг.
В деревне как будто все было спокойно. Или копы поджидали его за укрытиями? Рядом с дорогой Джонни заметил телефонную стойку. Что это, приманка, врытая в землю только что, или настоящий телефон? Но если это и настоящий телефон, он мог прослушиваться. Если им уже стало известно, что он удрал из избушки, они, конечно, установили прослушивание общественных линий по всей округе.
Гораздо безопаснее позвонить с частного телефона, частников от прослушиваний их телефонов охранял закон. Залезть в дом или постучаться и наплести что-нибудь жалостливое хозяину? Человек, позволивший ему позвонить, после его звонка мог засомневаться, соединиться с полицией и рассказать о нем. Залезть же в дом означало разбить окно, то есть поднять шум, а там еще и в самом доме с хозяином встретишься.
Тут Джонни заметил, что в одном из ближайших домов окно открыто. Он подошел к этому дому – с крошечными башенками по углам, с лепными украшениями и со сводчатыми окнами в древнем стиле. Заглянув в окно, Джонни совсем рядом увидел телефон.
Это открытое окно, этот телефон у окна могли быть ловушкой. Но могли и не быть ею – они, быть может, были шансом спастись. Не в силах преодолеть соблазн, Джонни перемахнул через подоконник.
В комнате никого не оказалось. Джонни подошел к телефону и стал набирать номер.
– Не двигаться!
Джонни, припадая к полу, выстрелил в окно. Огонь вели из иглометов, судя по резким и высоким звукам выстрелов. Вряд ли они целились в него, к чему подвергать себя риску быть подстреленным, скорее всего они всаживали иглы в воздух, выжидая, когда заряд его лучемета кончится.
У Джонни было два пути выбраться из дома: через окно, откуда его обстреливали, и через дверь, что вела в другие комнаты. За дверью было тихо, но там его скорее всего ждала засада, копы затаились, и только.
Уж не значит ли это, что… с ним все кончено?
Джонни нащупал “гюрзу”. Если он наберет код, взрыв будет такой силы, что он даже не почувствует боли, так быстро отправится к праотцам, говорили ему на инструктаже. На его месте останется большая воронка, в которой без толку будут искать пуговицы или ошметья его плоти.
Джонни занес палец над кнопкой.
Внезапно его осенило: а ведь был еще один ход наружу – через крышу. Переведя регулятор мощности лучемета в крайнее максимальное положение, он стал описывать лучом круг на потолке. Через минуту луч стал слабеть, краснея. Дальше осыпавшейся штукатурки работа не продвинулась. Вероятно, перекрытия здесь были не деревянные, а бетонные. Джонни снял палец со спускового крючка.
Выстрелы снаружи смолкли. Со стороны окна до Джонни донеслось громовое:
– Сдавайся, ублюдок! Лучемет сюда! Жить будешь, не дрожи!
Тут громадный лепной завиток, часть изображенного на потолке вензеля, отвалился и, падая, ударил Джонни в левое плечо. Боль вспыхнула огнем; левая рука у Джонни повисла плетью. От смертельной усталости и от боли, а может еще и от тоски в голове у него помутилось, вдруг показалось, что потолок раздвинулся, и над ним разверзлось черное ночное небо. Звезды, о которых он мечтал, были рядом, вот они, над его головой. Они так же будут светить, манить, тихонько шептать о вечном, когда его не будет. Близкие, они были в то же время бесконечно далеки, как бесконечно близки и бесконечно далеки жизнь и смерть.
Древние верили, что там, в звездном небе, жилища умерших, подумалось ему, а может, и в самом деле где-то далеко есть планета, на которую он ступит, скинув земную оболочку? Может, смерть действительно приблизит его к звездам, приблизит куда более, чем приближали к звездам Академия Астронавтики со всеми ее профессорами, стереофильмы отличного качества, сами космические корабли?..
Джонни взял в правую руку коробочку “гюрзы”.
Вот только откроются ли звезды убившему себя? Возможна ли
