– Я слышал, болезнь Брилла от человека к человеку не передается. Зараза разносится спорами, а споры могут созреть только на Арламе, родной планете плесени.
– Если этих больных нечего опасаться, отчего же институт построили на Луне, а не на Земле?
– Может, когда строили институт, еще не было уверенности, что больные болезнью Брилла не заразны, то есть еще не знали, что они становятся заразными только под солнцем Арлама, – предположил Джонни.
Таксист недоверчиво фыркнул.
– Все же, сэр, я бы не советовал вам прогуливаться вблизи этого “гнутого гвоздя”.
– Между прочим, вон тот парк, который примыкает к зданию института, словно нарочно создан для прогулок.
– Сейчас я покажу вам, кто там прогуливается.
Таксист сбросил высоту и сбавил скорость. Они медленно полетели над институтским парком.
– Видите, какие уроды, – с отвращением буркнул таксист. – Говорят, запашок от них такой, что скорее нос затыкай. А они ничего, не воротятся друг от дружки. Пообвыкли, принюхались, что ли.
В парке гуляли больные. Некоторые из них выглядели совсем здоровыми, другие, судя по длиннополым одеждам и надвинутым на самые брови шапочкам, пытались скрыть от взоров свои обезображенные плесенью тела, иные же… Эти последние словно бравировали собственным болезненным уродством, они не носили головных уборов, а рукава их пижам были закатаны выше локтя – и их безобразие било в глаза. Густая серо-зеленая шерсть покрывала их руки, шеи, лица – так казалось со стороны, на самом же деле не шерсть это была, а плесень. А один субъект вообще обнажился до пояса, как бы бросая вызов своему чувству стыдливости, – и даже не на обезьяну он был похож, а на злого сказочного монстра.
– Как вам это нравится, сэр? – спросил так shy;сист.
– Хватит, насмотрелся, – пробормотал Джонни.
Таксолет набрал высоту. Они еще немного полетали над городом, пока Джонни не приметил то, что ему было нужно: ближайший к Институту Бриллологии полицейский участок находился в десяти минутах полета от него.
Джонни высадился в другом конце города, чтобы таксист не заподозрил в нем повышенного интереса к институту. Купив пижаму, схожую с теми, которые были на институтских больных, Джонни остановил проезжавший мимо электромобиль. Будет лучше, если до института он доберется на случайном попутном транспорте.
Немного не доехав до института, он сошел. В укромном уголке между домами он переоделся: свою одежду сунул в пакет, а сам облачился в больничную пижаму. Расстояние до парковых ворот он преодолел быстрым шагом, почти бегом, чтобы как можно меньше прохожих таращили глаза на его персону.
В институтский парк Джонни вошел совершенно свободно. Какое-то время ему казалось, что все глазеют на него, но потом, пройдя из конца в конец пихтовую аллею, он успокоился, поняв, что всем безразличен – и больным-пижамникам, и их унылым родственникам, и куда-то озабоченно спешащим людям в белых халатах.
Джонни сел на скамейку и стал присматриваться.
Вон через ту дверь больные входили и выходили. Больничные пижамы мелькали только в окнах второго этажа четырехэтажного институтского здания – вероятно, палаты больных располагались только на втором этаже. Первый этаж Джонни сумел рассмотреть в свой прошлый прилет на Луну, его занимала институтская поликлиника. Логично предположить, что лаборатории находились на третьем и четвертом этажах, вот только узнать бы, за каким именно окном следует искать вожделенный Модуль-2.
Сначала Джонни ощутил прелый, с гнильцой, запах погреба, а потом услышал слова:
– Что, друг, грустишь? Тут у нас не салон красоты, да? Ничего, привыкнешь со временем. И даже не заметишь, как сам таким станешь.
Джонни обернулся.
На край скамейки опустился больной, судя по голосу, мужчина зрелого возраста. Лицо его сплошь покрывала серо-зеленая плесень, свешиваясь с подбородка на грудь в виде бороды; плесень пучками выбивалась у него из ноздрей и ушей; шерстью покрывала его кисти. Он не красовался без пижамы, но он и так выглядел отвратительно.
– Скоро заколосится, – сказал больной, поймав взгляд Джонни. – Доктор Модрок говорит, через неделю-другую. А тебе еще долго ждать, друг. Кто тебя лечит?
– Все забываю его имя, – с досадой сказал Джонни. – Я здесь недавно, не запомнил еще. Такой невысокий, волосики прилизаны.
– Кто же это такой… – собеседник Джонни задумался.
Разговор начал принимать опасный для Джонни оборот, поэтому он быстро сказал:
– Ждать мне долго не придется, приятель, ты это зря говоришь. Меня будут лечить новейшим препаратом Модуль-2, слышал про такой?
– Как не слышать. Я бы и сам от него не отказался, но старому космическому волку такая дичинка не по зубам. Пятьдесят тысяч кредов отвалить, где же я их возьму? Нет, видно, мне придется дожидаться старого доброго Х-10. Хотя от него и не каждый отчухивается.
– Я отдал все свои деньги, продал дом, чтобы заполучить этот Модуль-2, – проговорил Джонни. – А будет прок или нет, неизвестно. Или, может, когда доктора соберутся мной заняться, Модуль-2 возьмут и украдут, весь запас. Жди потом неизвестно сколько, когда изготовят новую порцию.
– Чтобы украсть Модуль-2, надо разнести весь верхний этаж. Да и этого мало, не по полу же он там у них рассыпан, наверное, в каком-то сейфе его держат. Так что не трусь, получишь ты свой Модуль-2, раз денежки заплатил.
– Но вор может пробраться на верхний этаж через окно, разобьет стекло и все, он там, – предположил Джонни. – А замок в сейфе можно вырезать лучеметом. Или они на ночь включают защитное поле?
– Генераторов защитного поля здесь нет, за девять лет ничего похожего на защитное поле я не видел. Да, и к чему им защитное поле? На четвертом этаже, где у них секретные лаборатории, круглосуточно дежурят охранники, шесть молод shy;цов. Если же банда нападет, полицейский участок недалеко, успеют сообщить.
– Я слышал, Модуль-2 хранят вон там, видишь крайнее окно справа? – спросил Джонни невинным тоном.
– А пес его знает, где он хранится.
Джонни задал еще несколько вопросов про Модуль-2, как бы невзначай, только чтобы поддержать беседу, но ничего полезного ему более узнать не удалось. Настала пора разойтись. Джонни поднялся со скамейки со словами, что ему захотелось поразмять ноги.
– Я тоже непрочь прогуляться, – неожиданно заявил больной. – Мы куда?
Чтобы отвязаться от назойливого собеседника, Джонни пришлось немало потрудиться. Пока они гуляли по парку, Джонни то демонстративно отворачивался, зажимая нос, то игнорировал обращенные к нему вопросы, или же отвечал односложно и отрывисто. Намеки Джонни больной в упор не замечал. Только через полчаса он оставил Голда в покое.
Джонни еще немного побродил по парку. Потом, подходя в очередной раз к воротам, он повернул на выход.
