ласт, дыхательных трубок мидзудзуцу (через которые мог дышать полностью спрятавшийся в воде лазутчик), понтонных мостов для целых отрядов ниндзя, а также и вовсе странных вещей типа мидзугумо («водяных пауков») и тару-икада («плотов-бочонков»), которые надевались на ноги и позволяли ходить по воде. Впрочем, в эффективности двух последних приспособлений современные реконструкторы сильно сомневаются, так же, как и в факте существования таких технических шедевров (описанных известным «ниндзеведом» Хацуми Масааки), как рюо-сэн («лодка – царь драконов») – фактически подводной лодки, погружавшейся на небольшую фиксированную глубину и приводившейся в движение с помощью весел. Ее якобы изобрели ниндзя, служившие клану Ходзё, во главе с дзёнином из рода Фума. Не отрицая технической возможности построения такой странной конструкции (впрочем, не более странной, чем весельная подводная лодка Корнелиуса ван Дреббеля, созданная этим голландским изобретателем в Англии в XVII века), мы отметим, что ее эффективность очень и очень сомнительна, а, исходя из всей истории ниндзюцу, малоэффективные изобретения очень редко привлекали ниндзя. Возможно, мы имеем дело с единичным случаем подобного рода, отраженным в не переведенных на европейские языки источниках, использовавшихся Хацуми Масааки, либо с сознательной патриотической выдумкой.
Несмотря на все рассуждения современных «ниндзя» и попытки подогнать суть этого Пути под некие понятия, более соответствующие распространенным сегодня представлениям о «хорошем» и «плохом», средневековые лазутчики охотно пользовались арсеналом различных средств, которые были доступны японским ворам, грабителям и взломщикам. Ведь целью одних и других нередко было незаметное «несанкционированное» проникновение в чужое жилище – с целью шпионажа, диверсии или банальной кражи. В одном японским «медвежатникам» явно повезло по сравнению с их нынешними собратьями – те, кто хоть раз видел легкие стены традиционного японского дома с их деревянно-бумажной конструкцией, поймет, о чем идет речь. Об особенностях проникновения в крепости и замки речь уже шла. Неудивительно, что средневековые самураи считали ловкого и умелого вора-«домушника» более опасным, чем открытого вооруженного грабителя, с которым каждый уважающий себя самурай должен был уметь справиться. Кстати, отчасти в этом и кроются корни некоторого презрения многих самураев к важному, но не такому уж почетному в их глазах Пути ниндзя как таковому (впрочем, мы не согласны с тенденцией преувеличения степени ненависти и страха самураев перед ниндзя – мы уже говорили, что эти категории населения трудно сравнивать; кроме того, например, профессия мэакаси – «контрразведчика-ниндзелова» или мэцукэ – полицейского агента, часто из бывших ниндзя, считались общественно полезными и достаточно престижными, хотя нередко и воспринимались значительной частью населения с несколько «смешанными» чувствами – впрочем, как и сегодня воспринимаются, например, отечественные милиционеры).
Основу кайки (приспособлений для взлома) составляли разнообразные пилы-ножовки по дереву и металлу всевозможных форм – с круглыми, листообразными, узкими, широкими, заостренными лезвиями, а также сверла, отмычки, молотки, маленькие ломики, кусачки, серпы для перерезания веревочных заграждений и прорубания дороги в густом кустарнике, топорики и «саперные лопатки» для рытья подкопов. Последние, известные под названием кунай, были похожи на ланцетовидный кинжал из прочной стали с цельнометаллической рукояткой и навершием в виде кольца. Большой кунай мог вполне использоваться в бою, также его можно было метать, использовать как альпинстский крюк, кресало для добывания огня и т. д.
Каки (огненные средства) представляли собой самые разные виды фонарей, ламп, факелов и сигнальных огней, а также дымовых приспособлений, ракет, петард, шумовых и обычных «гранат», взрывавшихся от зажженного фитиля – эпоха детонаторов еще не пришла, хотя в фильмах о ниндзя такие вполне реальные для XVI–XVII веков изобретения показывают взрывающимися как раз от удара о землю. Таких приспособлений трактаты о ниндзюцу называют и описывают десятки и даже сотни, значительная часть из них заимствована из китайских работ на тему военного дела. Смысл использования «огненных средств» очевиден – напугать, ошеломить, контузить, ранить или убить врага, создать дымовую завесу, подать сигнал, осветить поле боя (для этого использовали стрелы, реже метательные иглы или даже сюрикэны с горящим зарядом) или подсветить себе при взломе, составлении карты или ведении записей. В течение веков отбирались такие составы, которые давали устойчивый сильный сноп света или едва мерцали (в зависимости от того, какого эффекта хотели добиться ниндзя), не гасли на сильном ветру и даже в воде (совсем как современный бикфордов шнур). При отсутствии спичек важным делом было надежное кресало и трут, однако ниндзя предпочитали носить с собой маленькие контейнеры с тлеющими угольками, с помощью которых можно было быстро зажечь огонь, а, нося их на теле под одеждой, и согреться в холодную погоду. Незаменимой вещью в эпоху фитильного огнестрельного оружия (напомним – средневековые японцы не знали колесцового или кремневого ударного замка для ружья) был маленький цилиндрический контейнер для ношения кусочков медленно тлеющего фитиля (кири-хинава- ирэ).
Кроме вышеупомянутых четырех групп приспособлений ниндзя использовали также разнообразную «специальную технику» и устройства, которые трудно систематизировать. Это специальные трубки для подслушивания, чернильницы и грифели для рисования карт и составления донесений, кляпы и приспособления для связывания взятого в плен противника, наблюдательные вышки, а возможно, если верить Хацуми Масааки, – и огнеметы, действующие на основе сжатого воздуха, легкие планеры- дельтапланы из бамбука и большие воздушные змеи (известно, что коробчатый воздушный змей при достаточном ветре вполне в состоянии поднять в воздух человека, и китайская традиция ведения войны предполагала использование таких змеев).
В классический минимальный «джентльменский набор» ниндзя (рокугу – «шесть приспособлений») входили соломенная шляпа-амигаса, веревка с «кошкой» на конце, письменные принадлежности, медикаменты, упомянутый выше контейнер для переноски углей (как мы уже говорили, заменявший в те времена спички) и кусок хлопчатобумажной ткани (сандзяку- тэнугуи) около метра длиной, который мог использоваться по-разному – в качестве фильтра для воды, для перевязки ран, как замена пояса, лицевая маска-«респиратор» для защиты от дыма. Назывался этот набор, служащий полезным дополнением к оружию и различному снаряжению, нинки.
Разумеется, ниндзюцу предполагало знакомство с разнообразнейшими лечебными, питательными, а также ядовитыми снадобьями минерального, растительного и животного происхождения. Серьезные исследователи ниндзюцу называют до трех сотен различных рецептов, известных средневековым лазутчикам. Среди них – яды мгновенного (алкалоиды типа стрихнина) и медленного действия (в том числе на основе обыкновенного чая), порошки для полного или временного ослепления противника (выдувавшиеся из трубки ему в лицо), наркотические средства, подмешивавшиеся в пишу, распылявшиеся или сжигавшиеся с целью вызвать у врага состояние тревоги, вызывавшие паралич или временное помешательство. Немало места в наставлениях по ниндзюцу занимают также пилюли для притупления чувства голода и жажды (многие из подобных рецептов были заново опробованы солдатами японских спецподразделений во время Второй мировой войны, а в послевоенный период – альпинистами), разнообразные лекарства.
Отметим, что среди ниндзя времен расцвета ниндзюцу были не только мужчины, но и женщины (хотя и реже). Причем порой женщины-ниндзя очень напоминают известных издавна в Японии женщин- воительниц наподобие Томоэ Годзэн (о ней речь пойдет в следующей главе). Яркий портрет жены одного из видных ниндзя из Ига, доблестно сражавшейся вместе с мужем против войск Ода Нобунага во время его вторжения в провинцию Ига в 1681 году, содержится в «Иранки» («Хронике мятежа в Ига»). Речь идет о Киё-но Годзэн, 38-летней жене Матии Саманосукэ, которая в своем последнем бою была одета в белые одежды (не отсюда ли «белые» ниндзя из фильмов? Но ведь белый цвет не был некой их «прерогативой» – это традиционный цвет чистоты и готовности к смерти на Дальнем Востоке, его носили все, кто не собирался выходить живым из боя, – самураи, а впоследствии камикадзэ), в одиночку рубилась с десятками врагов из отряда Гамо Удзисата, убив многих из них, в том числе одолев в единоборстве одного из лучших воинов князя Гамо – самурая Тамура, и доблестно погибла при осаде крепости на горе Хидзияма. Впрочем, гораздо большую известность получили так называемые куноити. Японская традиция приписывает идею подготовки куноити (женщин-ниндзя, работавших под прикрытием, наиболее
