юный возраст не послужил бы оправданием.
— Значит, все временно?
— Все в этом мире временно. Но если вы возьмете на себя труд поразмыслить, то поймете, что это лучший выход из положения. Стены Академии защитят вас от эпидемий, войн и голода. Здесь вы можете узнать много такого, что прочим людям даже не снилось. А я готов поклясться, что именно это вам и нужно. Ведь так? Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить — вас не нужда погнала из дому. Подобные вам бегут куда глаза глядят, когда матушки, батюшки или дядюшки слишком уж рьяно принимают за вас решения. Что у вас было: обручение, монастырь, школа где-то на задворках?.. Можете не отвечать — это не столь важно, как и вся ваша сиротская биография. Важно то, что для вас лучшего места, чем Академия, не найти. О, здесь вы сможете развернуться! Не будет вышивания крестиком или музицирования — но суть даже не в этом. Здесь вы, быть может, поймете, что такое свобода. Свобода от предрассудков, правил хорошего тона и замусоленной морали, которую вам читали до этого ежедневно и ежечасно. Я не говорю, что это доступно каждому, кто протирал тут штаны за партами или трибунами. Но вы-то не как все! У вас есть шанс. Используйте его!
И магистр Каспар проникновенно посмотрел мне в глаза.
Несмотря на то что я понимала: все вышесказанное является грубой лестью и провокацией, которые рассчитаны на мою слабость и предсказуемость, что-то во мне дрогнуло. Все-таки магистр был большим плутом и охмурял людей куда умнее меня.
— И последнее. Как я уже говорил, мне надо покинуть Изгард, и надолго. Поэтому я надеюсь на вашу сообразительность. Запомните то, что я сейчас вам скажу, потому что именно от этого будет зависеть ваша судьба. Никогда, ни при каких обстоятельствах не верьте магу. Ни единому магу, который вам встретится.
Вот это было сказано по-настоящему серьезно, даже я не усомнилась.
— А Стелле? — спросила я задумчиво.
— Стелле — в особенности. Она не упустит ни единой возможности, чтобы навредить вам, пока думает, что мы с вами связаны.
— А… вам?
Магистр улыбнулся, но на этот раз печально и серьезно.
— Ну как же вам нравится подличать, милое дитя. Сами понимаете, что бы я ни сказал вам, поручиться за мою честность не сможет никто, кроме меня самого, а я являюсь лицом заинтересованным. Скажу так: пока да. А дальше… Жизнь — забавная штука. Впрочем, это я уже говорил.
И он снова улыбнулся, на этот раз словно соглашаясь с какой-то мыслью, пришедшей неожиданно в его голову.
— Ну а сейчас мы с вами попрощаемся. Вы пойдете к Стелле, и она скажет, какую работу нашла для вас. Конечно, придется несладко, но вы должны стерпеть. Помните, что это только на время.
— Хорошо, — охрипшим голосом сказала я.
— Ах да. Чуть не забыл. У меня осталась ваша вещица…
И магистр выудил из кармана мой медальон. Это был точно он — серебряная безделушка с оборванной цепочкой и вычерненной монограммой.
— Но… откуда? — вырвалось у меня.
— Ну, тут все просто. Он был у вас в руке, когда я наткнулся на ваше окоченевшее тело. Я забрал его себе, чтобы не потерялся в суматохе, и забыл отдать сразу.
Так-так-так. А это уже что-то объясняет.
Я осторожно взяла украшение и ровным тоном сказала:
— Благодарю.
Магистр проводил взглядом медальон, который скрылся в недрах моего кармана, и так же небрежно поинтересовался:
— Это ваша мать изображена на портрете?
Я пожала плечами и с независимым видом ответила:
— Мне так сказали.
— Ах, ну да. Вы же сирота. Я и забыл. — Магистр посмотрел куда-то в даль и прибавил: — Вы пошли в отца, я вижу.
Я недобрым словом помянула про себя матушку и согласилась:
— Да, я не унаследовала ее красоты. У других это вызывает почему-то больше сожаления, нежели у меня.
— Да уж, на отца вы похожи больше, — со странным выражением лица согласился Каспар. — И еще одна мелочь, которую я не упомянул. Не называйте, пожалуйста, здесь никому свою фамилию и не рассказывайте о своем детстве лишний раз. Остальным незачем знать, что вы родом из Арданции. Теперь вы Каррен Глимминс, сирота из Каллесворда.
— Хорошо, — опять согласилась я.
Видимо, моя покладистость была оценена должным образом, потому что глаза магистра принялись усердно лучиться теплом.
— Ну а теперь мне и в самом деле пора. Удачи вам, Каррен.
Я с облегчением поняла, что он не намерен меня обнимать и целовать в лоб. Магистр мне нравился все больше и больше своим умением вовремя остановиться.
Так мы и расстались. Я стояла одна среди пустынного коридора, глядя вслед удаляющемуся магу, с которым не была знакома и одного дня. Позади меня была дверь в кабинет Стеллы ван Хагевен, женщины, которая возненавидела меня, еще даже толком не узнав. Впереди — семь лет каторжной работы.
Ах, магистр, магистр… С чего же вы взяли, что я родом из Арданции?
Не я вам сообщила об этом. Не благородство побудило вас спрятать меня в стенах Академии, и не доброта руководила вами, когда вы привели меня сюда. Частью какого хитрого плана я стала с того момента, когда вы увидели портрет матушки, зажатый в моей коченеющей руке?
ГЛАВА 5,
— Ах да. Я про тебя забыла. Как же тебя… Каррен, кажется?
— Да, ваша светлость.
— Ну-ну. — И Стелла щелкнула пальцами.
Тут же несколько свитков плавно взмыли в воздух перед ее носом, и госпожа ван Хагевен принялась перебирать их один за другим, то хмурясь, то раздраженно фыркая.
— Так, что тут у нас… Прошение из прачечной, за подписью госпожи Свите… требуется крепкая девица, способная отжимать простыню в два подхода… Нет, пожалуй, это не подходит. Из кухонь… судомойка либо поваренок… Способна ли ты к стряпне?
Я пожала плечами, подозревая, что все мои слова будут тут же обращены против меня.
— Ладно. Тем более это место слишком хорошо для тебя. Кухня! Да туда надобно направлять в награду! А ты пока ее ничем не заслужила. В парк требуется девица для прополки партерных клумб… Какие клумбы, силы небесные? На дворе зима! Озрик, что тут делает эта бумаженция? Немедленно в архив! Библиотека… Нет, пожалуй. Горничная при старших курсах. Для новенькой это чересчур — еще умом тронешься… Ага, вот кое-что вполне подходящее. Озрик, сходи-ка за господином Фитцпарком, да поживее! У меня еще дел невпроворот!
Востроносый Озрик, к которому я уже успела почувствовать неприязнь, проворно испарился. По- видимому, способность исчезать как по мановению волшебной палочки была его главным достоинством, помимо виртуозного подхалимства.
Я нервно переступила с ноги на ногу, чувствуя неловкость. Стелла рассматривала меня в упор,
