Хассиян посмотрел на Анеро и задал только один вопрос:
— Где она?
— Императрица? — почти шепотом ответил советник.
— Никто другой не мог! Меня в принципе невозможно убить!
Ян чувствовал, как злость закипает где-то внутри, ярким синим пламенем сжигая чувства к той, что он хранил и оберегал вопреки всему… даже когда стало известно, что Хилайор никогда не войдет в силу рода. «Если бы не Катарина!» — эта мысль стучала в висках, в сердце, бежала по венам.
— В данный момент императрица под охраной во дворце, — сообщил лорд Анеро. — Нам удалось скрыть случившееся, все убеждены, что вы развлекаетесь с молодой женой. К сожалению, ваш наследник… Кронпринц сбежал.
— Куда? — Ян все еще не мог поверить в случившееся.
— Лассаран, — прошептал Анеро.
Император покинул ее в тот же день, ушел, не оглядываясь и пряча виноватые глаза. При Анеро Катарина не решилась расспросить о случившемся, а Ян явно не желал даже просто поговорить.
Лишь спустя три дня Катарина услышала стук копыт во дворе, а затем и повелительный глас императора.
Отложив расческу, Кати поторопилась встретить долгожданного гостя, но Ян опередил, и дверь распахнулась прежде, чем девушка успела взяться за ручку.
— Есть разговор, — начал он без предисловий. — Важный и серьезный! Катарина удивленно взглянула на супруга, и лишь кивнула в ответ.
— Уверена? — тут же спросил Ян.
— Наверное, — Катарина была удивлена его поведением.
— Учти, ты можешь отказаться! — темные глаза смотрели с каким-то странным, почти завораживающим мерцанием, и Кати не уловила суть намека.
— Мне есть смысл отказываться? — удивление все возрастало.
— Ты имеешь на это право, — тихо ответил Хассиян.
— Вы желаете, чтобы я отказалась? — осторожно спросила девушка.
— Я мечтаю, чтобы ты согласилась, — тихо ответил Ян.
— Тогда я согласна, — Кати улыбнулась.
Хитрая улыбка мелькнула на смуглом лице, и Ян коварно прошептал:
— Вот и помни… о своем согласии.
В следующую секунду, ничего не подозревающая девушка была схвачена, переброшена через плечо и довольно посвистывающий император понес ее прочь. Сначала из спальни, а после и из замка. Отпустил лишь во дворе, и то, исключительно для того, чтобы посадить на лошадь, на которую следом запрыгнул и сам.
— Не сопровождать! — его единственный приказ стражникам, и даже Харану. — Сидеть, ждать.
У Катарины не было слов, чтобы выразить свое удивление, Хассиян так же молчал, направляя коня к скалам, что венчали побережье.
Дорога заняла около часа. Некоторое время они пробирались между скалами, а затем Ян спрыгнул с лошади, стащил и Кати, после чего сняв упряжь с коня, попросту отпустил его.
— У меня… появились вопросы, — пробормотала девушка.
— Ты согласилась, — ответил ей как никогда довольный император. — Назад дороги нет.
— Конечно, — она тяжело вздохнула, — вы же только что отпустили лошадь.
Ян улыбнулся, подхватил ее на руки и в сгущающихся сумерках, понес вперед, осторожно ступая по земле, усеянной осколками скал.
Они миновали светлый участок и вступили в сумрак грота, когда Хассиян задал вопрос:
— Кати, насколько ты… веришь в Пресветлого?
— Это… интересный вопрос, для того кто является защитником всех верующих в империи.
— Ты не ответила, — он перепрыгнул бегущий из глубины пещеры ручей, — так все же, насколько ты веришь в культ Пресветлого Огитана.
— Господь наш всемогущий, — ответила заинтригованная событиями девушка.
— Мм, а если бы я сказал, что когда-то давно существовали иные боги.
— Например, Пресветлая Дева Ортанона?
— Например, Хранительница Острова, — он остановился, но в темноте не было видно ее лица, что несколько испортило момент.
— Хассиян, — Кати поежилась, — я предприняла все необходимые меры, яд не мог подействовать на ваш разум…
— Глупышка, — он нежно поцеловал ее, а затем продолжил путешествие по известной с детства тропе, — моя маленькая глупышка, которая на самом деле умнее всех на свете. Катарина… вероятно ты никогда не поймешь, как много значишь для меня, и иногда я рад этому.
Кати промолчала, крепче обнимая его за шею и подумывая о том, что какой бы ни был сильный мужчина, но так долго нести ее это испытание даже для очень сильного.
— Ян, вам не тяжело? — осторожно спросила Катарина.
— Нет, — и его спокойное дыхание было тому подтверждением. — Не беспокойся, еще недолго.
А вскоре непроницаемая мгла сменилась голубоватым мерцанием. Катарина заинтересованно вглядывалась в свет, и он становился все ярче, по мере их приближения. Еще пол сотни шагов и Ян отпустил ее, разворачивая к овальному подземному храму, в центре которого горел яркий синий огонь.
— Вечное пламя, — прошептал император, обнимая ее плечи. — Вечное пламя, вечная скорбь об утраченных драконах.
— Драконах? — переспросила пораженная как увиденным, так и услышанным. — О чем вы.
— Кати, — взяв ее за руку, он повел девушку вниз по витой лестнице, — что ты ведаешь о королевстве Айшеран?
Придерживая юбки, она задумчиво ответила:
— Когда-то давно, в прежние времена, Шарратас, Ратасс и окружающие государства входили в состав единого королевства Айшеран.
— Именно.
— Но это известно всем, — Кати усмехнулась. — Да и сложно скрыть подобное — единый язык, единая вера, единый стиль даже строений.
— Именно, — он обернулся, обнял ее за талию и проникновенно поинтересовался. — А скажи, жена моя, как по-твоему могла быть так, что два государства разделенные морем, когда-то могли быть единым целым.
— Мм?
— Более двадцати дней пути по морю, Катарина. Это значительная проблема для единения государства, не так ли?
— Ну… да.
— И возникает вопрос — на чем передвигались наши предки, что обгоняли корабли?
— На чем? — переспросила заинтригованная Катарина. Хассиян потянулся к ее губам, ласково поцеловал и прошептал:
— На драконах!
И он вновь повел ее за собой. Вниз по лестнице, что шла по кругу всего храма, словно лиана обвивая его. Когда они вступили на черный камень, устилающий пол, огонь вспыхнул ярче. Катарина испуганно вскрикнула, но Ян лишь сжал ее ладонь, и повел дальше. Туда, где в центральной чаше бесшумно пылало яркое синее пламя.
— Хорошо, — Кати постаралась успокоиться, — и что же вы желали мне поведать о драконах?
Он продолжал молча вести ее к огню, но только дойдя, Кати увидела широкую постель, покрытую чешуйчатой шкурой. Кожа древнего ящера была черной, чуть мерцающей и совершенно матовой.
— О, Пресветлый… — прошептала испуганная девушка.
Руки Хассияна легли на ее плечи, мягко провели вниз, дойдя до дрожащих ладоней и снова вверх,
