слово следующему оратору. Лесков махнул рукой, сошел с трибуны и покинул зал. За ним вышло несколько молодых людей, и в их числе Чернов.
— Горбачевцы к нам не с другой планеты прилетели, — сказал Лесков. Большинство из них начало карьеру еще в сталинские годы в качестве комсомольских активистов.
— И доносчиков, — сказал кто-то.
— И доносчиков, разумеется. Все они сделали успешную карьеру при Брежневе. Они стали руководителями районов и областей, стали основной силой в партийном аппарате. Так что если уж искать виновников тяжелого положения в стране, то это они в первую очередь. Горбачев довел до жалкого состояния Ставропольский край, где он много лет хозяйничал. А потом в ЦК он был ответственен за сельское хозяйство. Ельцин делал то же самое в Свердловской области.
— Почему же они пошли на перестройку?
— Сложный вопрос. Думаю, что им голову вскружила слава диссидентов и критиков режима. Западная пропаганда сработала. Западных благ захотелось. Рыба, как говорится, с головы портится. Не подумали о последствиях. Надеются порядок удержать и в лучах мировой славы погреться. Ну да сейчас речь не об этом. Сравните горбачевскую политику со сталинской. Во-первых, те же нападки на партийный аппарат под маркой критики консерваторов. Сталин ведь тоже воевал против консерваторов. То же стремление создать аппарат личной власти вне партийного аппарата и над ним. Во-вторых, то же стремление к насильственным преобразованиям. Все реформы Горбачева, начиная от борьбы против пьянства и кончая властью и хозяйством, суть насильственные реформы. Так кто же тут сталинист?!
— Но сталинская политика была успешной. Так может быть и теперь…
— Теперь время не то, страна не та, народ не тот, международные условия не те. Помяните мое слово, эта политика еще дорого обойдется нам. Она приведет страну к катастрофе. Не случайно Горбачев стал кумиром Запада. Запад не стал бы так хвалить его, если это не было бы выгодно ему. Горбачевская политика перейдет в политику предательства интересов страны и народа, помяните мое слово!
На другой же день Лескова уволили на пенсию. Не было никаких торжественных проводов, хотя он был старейшим работником комбината и единственной настоящей жертвой сталинизма.
На распутье
Всеобщее разложение захватило и группу Горева. Солдат вышел из комсомола, бросил заочный институт и перешел на работу в кооператив, где стал получать в три раза больше, чем на заводе.
— Нужно быть круглым идиотом, чтобы упускать такую возможность, сказал он. — Имею предложение от одного частника. Конечно, он жулик. Но год протянет как минимум. А за год я у него заработаю на кооперативную квартиру и автомашину.
— А как насчет идеалов? — спросил Горев.
— Все идеалы затоптаны в грязь, — ответил Солдат. — Разве за идеалами удирает Фюрер в Москву? Спросите его, почему инженер по образованию устраивается в аспирантуру Института международных отношений и как это ему удалось? Или вот наш новоиспеченный Дубровский. Пусть он расскажет, в какую группку он ввязался и с какой целью!
— Мы ставим своей задачей отбирать у жуликов вроде твоего частника награбленные ими богатства и передавать их народу, ответил Остряк.
— Какому народу?! — не унимался Солдат. — И когда? В будущем? А пока вы употребляете эти нажитые нечестным путем и честно экспроприируемые вами богатства для своих собственных нужд.
— Это клевета!
— Поживем — увидим, клевета или нет. Нет, друзья мои. Я хотя и необразованный болван, кое-что начал все же понимать. Наше общество своим примером на долгое время, может быть на сто лет, похоронило все идеалы, похоронило самую идею образцового социального строя, к которому стоило бы стремиться. Более того, мы вынуждаемся на борьбу против единственного социального строя, за который стоило бы бороться.
— Браво! — воскликнул Слепой. — Суть дела не выразишь лучше. Мы в самом начале истории коммунизма, а относимся к нему так, как будто он безнадежно устарел и подлежит уничтожению. Надо начинать все сначала, причем — на национальной основе. Я лично вижу такой путь развития. В высших и средних слоях общества постепенно растет число хорошо образованных, интеллигентных, высоко нравственных и патриотически настроенных личностей. Они образуют своего рода духовное братство, имеющее целью постепенное улучшение деловой и нравственной атмосферы в самой активной и деловой части русского населения.
— Почему только русского?
— Идеи интернационализма тоже потерпели крах. Дело идет к развалу империи. Все стремятся к национальной определенности и независимости. А чем мы, русские, хуже других. Я лично за выход России из Советского Союза и за превращение ее в федерацию русских государств. Ельцин прав!
— Наша область тоже будет самостоятельным государством?
— Не говори пошлостей! России для ее возрождения нужна национальная духовная элита и своя правящая аристократия.
— Так может быть царя обратно пригласить? На Западе нам уже заготовили.
— Президент или царь — какая разница?!
— До чего мы докатились?!
— А ты предложи что-либо получше!
— В нашей стране, — сказал Горев, — максимум возможного был достигнут в брежневские годы. Как показывает опыт перестройки, любые преобразования ведут лишь к ухудшениям и к гибели страны. Можете меня называть как угодно, но моя позиция такова. Наша страна не нуждалась ни в какой перестройке, ни в какой революции сверху, ни в какой западнизации. Нужны были не маниакальные планы, а преобразования и усовершенствования обычными методами, не вызывающими сенсаций на Западе. Я считаю политику перестройки не просто ошибкой, а преступлением перед страной и народом.
— Что ты предлагаешь? Возвращаться назад?
— В прошлое не возвращаются. Надо восстанавливать нормальный порядок в стране.
— Что ты считаешь нормальным порядком?
— То, что построили за семьдесят лет нашей истории.
— Никогда бы не подумал, что в тебе таились такие махровые консервативные идеи, — сказал Слепой.
— Я этого тоже не знал, — сказал Горев. — Я, как и все вы, мыслил на уровне личной неустроенности. Только теперь, когда над страной нависла угроза гибели, я начал кое-что соображать на более высоком уровне — на уровне исторической ответственности за судьбу страны и народа.
— А стоит ли наша страна и наш народ того? — сказал Фюрер. — Я думаю, что есть один выход: последовать примеру Запада.
— И когда ты сделал это открытие? — спросил Остряк. — Когда тебе посветила карьера дипломата, выполняющего установку на западнизацию?! Значит, ты будешь готовиться на роль предателя на высоком уровне?
— Прекратите пустую ругатню, — вмешалась Катя. — Дело не в этом.
— А в чем?
— А в том, что нас обманывают все, кому не лень. В том, что мы лишь марионетки в чьей-то грязной игре.
Народный трибунал
По словам Остряка, их группа называется Народный трибунал. Возникла она с целью борьбы против
