— А где же можно достать теку-теку?
— Каждый день кто-нибудь летает на Маражо. Большинство крупных фазендейрос имеют теку-теку. Живут они в Белене, а конец недели обязательно проводят на Маражо в фазендах.
Перед отъездом в Белен я набрал различных рекомендательных писем к влиятельным людям штата Пара. Среди них встречались врачи, административные деятели, ученые. После осмотра порта Белена остаток дня ушел на визиты к адресатам рекомендательных писем, с целью найти человека, который имел бы в своем распоряжении теку-теку и фазенду на острове Маражо. К сожалению, ни ученые, ни врачи, ни даже административные деятели фазендами не обладали и вели довольно скромный образ жизни. Только под вечер совершенно случайно состоялось знакомство с неким сеньором Сантосом, подходившим мне по всем статьям: он имел фазенду на Маражо, теку-теку и, главное, свободное место на самолетике, который отлетал на следующий день утром почти в самый центр острова.
Фазендейро звали Нилтон, и в нем сразу можно было угадать делового человека. Деньги за поездку он взять отказался, но прибавил:
— Если вы не имеете ничего против, то можете оплатить половину стоимости бензина.
Теку-теку был не очень прожорлив, и бензина требовалось немного.
Я уже было собирался распрощаться с сеньором Нилтоном Сантосом и идти в гостиницу, как вдруг он предложил направиться вместе с ним в район порта.
— Вы еще не были в нашем порту? Это, по-моему, самое любопытное место в Белене.
— Как же, как же, первым делом сегодня утром совершил паломничество в район «Вер у песо». Там-то и была подана мысль попытаться добраться до острова Маражо на теку-теку.
— А! Тогда вам, вероятно, будет неинтересно. Я хотел пригласить вас посмотреть мой новый баркас. Он должен сегодня уйти в плавание по реке Токантинс за очередной партией каштанов. Я занимаюсь экспортом каштанов и, кроме того, развожу скот на острове Маражо. Признаться, каштаны дают мне больше прибыли, чем скотоводство.
Мне так и не удалось выяснить, да, по правде говоря, я и не интересовался — много ли земли имеет в штате Пара сеньор Нилтон, но вообще-то в этом штате есть латифундисты, которые обладают сотнями тысяч гектаров, например, в муниципалитете Мараба некоего Мотрана называют королем каштанов. Старик Мотран был много лет назад префектом этого муниципалитета и по своему усмотрению делил подведомственные ему земли среди своей семьи. Сейчас у него только зарегистрированных земель 51 969 гектаров, не считая 13 тысяч гектаров в муниципалитете Жакунда. Обратите внимание, это только зарегистрированные официально земли, в действительности же семья Мотрана имеет раз в десять больше.
В том же штате Пара, в муниципалитете Парагоминас семейство Уатт имеет зарегистрированных официально земель 190 347 гектаров.
Фактически латифундисты никогда не дают правильных сведений о том, сколько земли находится в их распоряжении. Известен, например, такой случай: латифундист Сирило де Соуза Кейроз заявил фискальным органам, что он имеет всего-навсего 100 гектаров недалеко от Сантарена. На самом же деле, как было выяснено, он владеет 200 тысячами гектаров земли.
И если, по официальным данным, 10 крупнейших латифундистов штата Пара имеют в своем распоряжении 2 миллиона гектаров, то на самом деле, вероятно, у них в несколько раз больше, и никто не в состоянии призвать их к порядку.
Посмотреть на людей, отправляющихся собирать каштаны, было очень любопытно, и мы пошли вместе в район порта. Он имел совсем другой вид, чем рано утром. Товары, которые не успели продать, снова погрузили на лодки. Не видно было ни жакаре, ни черепах, и только на месте, где утром стояли жаровни, дымилась куча догорающих углей. К стенке причалов подошли, как видно, новые суда, с одного из них бригада грузчиков выгружала какие-то мешки. У пассажирской пристани стоял готовый к отходу в рейс ватикано. Вы уже знаете, что ватикано — это корабль, который можно встретить в бассейне реки Амазонки.
Нилтон попросил подождать, а сам пошел в контору искать командира баркаса. У трапа ватикано стоял, скучая, матрос, ожидая момента отхода, чтобы помочь столкнуть трап с пристани. Решив все-таки выяснить, почему корабли называются ватикано, я спросил об этом у матроса, который посмотрел на меня как на человека, свалившегося из потустороннего мира.
— Сеньор! — ответил он. — Разве вы не видите, что это за корабль? Вверху — богатство, внизу — нищета. Настоящий Ватикан. Очень просто.
Между прочим, через несколько минут, когда Нилтон возвратился, ему был задан тот же вопрос, и Нилтон ответил буквально теми же словами.
— Пойдемте к соседнему причалу. Там стоит мой баркас. Вон там, рядом с шатиньес.
Шатиньес называются на Амазонке небольшие суденышки, передвигающиеся с помощью лопастей большого колеса, установленного на корме. Вспомните пароход из кинокартины «Волга-Волга». Подобные суда можно очень часто встретить на Амазонке.
На баркасе находилось человек семь рабочих со своими пожитками, связанными в узлы.
— Карлито! — закричал с пирса Нилтон, обращаясь к старику в ярко-красной рубашке, которая была бы, вероятно, еще ярче, если ее отстирать в воде Амазонки. — Карлито, когда вы отходите?
— Я думаю, так часа через полтора.
— Народ у тебя хороший подобрался? Новичков пет?
— Есть один новичок, но мы его быстро сделаем старичком, — пошутил Карлито.
— Смотрите! Не больше недели даю вам сроку. А потом за каждый лишний день стану вычитать.
— Ну что вы, хозяин. Мы же порядок знаем. Ровно через неделю вернемся.
— Но три человека останутся для заготовки?
— Да, трех человек оставляем. Может быть, я сам останусь.
Нилтон рассказал потом, что баркас за три месяца во время периода сбора каштанов делает до пятнадцати рейсов, и в каждый рейс привозит не менее двенадцати тонн знаменитых каштанов пара.
После того как Англия стала производить натуральный каучук у себя в колониях, добыча каучука, как вы знаете, в Бразилии резко упала, что крайне отрицательно сказалось на финансах штатов Пара и Амазонас. Только благодаря одному продукту эти районы Бразилии избежали полного экономического краха. Пара и Амазонас спасли от разорения знаменитые каштаны. Все внимание стали обращать на сбор плодов каштановых деревьев. Их экспорт в Соединенные Штаты Америки и в Англию увеличился во много раз.
Каштаны пара встречаются почти во всех районах Амазонки. Больше всего их вдоль рек Жакунды и Жари, а также около реки Токантинс. Деревья каштанов достигают пятидесяти метров высоты и двух метров в диаметре. Дерево дает крупные плоды, которые почему-то называются ежами — оурисос, внутри оурисос находятся миндалевидные зерна — амендос. Это и есть каштаны, экспортируемые в различные страны мира. Сбором амендос занимаются с ноября и примерно до конца февраля. При сборе каштанов не требуется большой затраты физического труда и применения техники. Сборщик каштанов просто подбирает плоды, упавшие от ветра на землю. Основная трудность заключается в доставке плодов но порожистым рекам на базы и в порт. Правда, и сбор плодов сопряжен с известным риском, так как каждый оурисо весит до двух килограммов. Естественно, что если сборщику на голову упадет с высоты пятидесяти метров плод весом в два килограмма, то это чревато неприятными последствиями.
Выйдя утром из шалаша, рабочие принимаются раскалывать собранные накануне оурисос и вынимать из них амендос. Каждое дерево в сезон дает не больше двухсот пятидесяти оурисос. За день рабочий, как правило, подбирает до семисот пятидесяти плодов, то есть собирает плоды с трех деревьев. Из зерен каштанов пара получают от пятидесяти до шестидесяти семи процентов масла.
На вопрос, заданный Нилтону, почему нельзя на месте сбора каштанов оставить только одного человека, Нилтон пояснил, что даже в наши дни сборщики каштанов продолжают подвергаться атакам со стороны индейцев племени каяпо.
И опять здесь факты выворачиваются шиворот-навыворот. Не индейцы нападают на сборщиков каштанов, а сборщики каштанов истребляют индейцев. Это доказано многочисленными документами, итогами расследований, которые проводились на земле Бразилии бразильскими же властями. В книге историка Артура Сесара Феррейра Рейса еще давным-давно, когда началось освоение Бразилии,
