оказались кстати душ и чистая, красивая одежда.
– Спасибо, сэр, – улыбнулась она. – Никак не могу найти сумочку. – Ким оглядела комнату.
– Вот. – Он протянул ей пропажу, глядя прямо в глаза; руки его коснулись ее волос. – Какие у тебя прекрасные волосы, Ким…
Ее сердце сжалось от его тона, от влюбленного взгляда синих глаз. О нет, подумала она, только не это!
– Ким!.. – прошептал Ник; его руки соскользнули с волос и легли ей на плечи; он заключил ее в объятья и прижал к себе.
С тяжело бьющимся сердцем она стояла как каменная, словно приросла к полу. Его губы накрыли ее губы, он целовал ее нежно, но чувствовалось, что ему эта сдержанность стоит немалых усилий. Она ощутила тепло и силу его тела, почувствовала исходящую от него любовь, и сердце ее отозвалось болью.
Как она могла не знать? Как можно было быть такой слепой? Ник – замечательный парень, хороший человек, настоящий друг. Он привлекателен и сексуален, и в мире нет причины, по которой она не могла бы его полюбить. Но она его не любила, о нет!
– Прости, – сказала тихо, – я не могу. – По щекам ее побежали слезы беспомощности и раскаяния. – Прости, Ник, мне так жаль.
– Мне тоже.
От боли в его глазах сердце разрывается на части; он не заслуживает этого, надо уделять ему больше внимания… Да что происходит с ней и со всеми мужчинами? Почему она никогда не делает этого правильно?
– Я не хотела…
– Все в порядке, Ким. Это не твоя вина. Было очень глупо с моей стороны приглашать тебя сюда, зная, что я к тебе чувствую.
– Я должна была знать… – проговорила Ким, совершенно несчастная.
Нужно быть слепой, чтобы не заметить очевидного, – все признаки налицо. Почему же она ничего не замечала?
– Мне кажется, ты думаешь о ком-то другом. – Ник грустно улыбался.
Видимо, так и было: поглощенная своими чувствами к Сэму, она не видела, что происходит с Ником. А теперь ей остается лишь всем сердцем жалеть, что согласилась на эту поездку с ним.
– Ник, я не хотела причинять тебе боль.
– Да, Ким, я знаю. – Он пробежал рукой по влажным волосам, глаза его затуманились. – Давай забудем об этом и пойдем поужинаем.
– Ты злишься на меня, – констатировала она печально.
– Нет, не на тебя. – Он слегка сжал ей руку. – Я жутко злюсь на твоего горе- мужа. С радостью свернул бы ему шею. Но пока ты все еще безнадежно влюблена в этого человека, вряд ли такой жест добавит мне твоего расположения. – Ник открыл дверь. – Пойдем поужинаем, Ким.
– Для меня есть что-нибудь? – спросила Ким в отеле. Красивая девушка- таитянка у конторки раскладывала по ящикам письма и сообщения. Ким сама не знала, зачем спрашивает: никто не знает, что она здесь. И все же каждый раз, проходя мимо конторки, она осведомлялась, словно ждала важного письма.
В этот день, предоставленная самой себе, она сидела на пляже, в тени кокосовой пальмы, и читала шпионский роман. Читая, старалась не думать о Сэме. Ник занят – берет интервью для статьи, которую пишет. Сейчас, наверно, он уже вернулся – ведь далеко за полдень.
– Нет, ничего нет, – улыбнулась девушка. – Есть письмо для мистера Харрисона. Может быть, вы ему передадите? Мне кажется, он ждал этого письма, – добавила она, вручая Ким большой конверт. – А вот еще сообщения.
Ким подхватила стопку бумаг; один листочек выпал и медленно спланировал на пол. Ким наклонилась поднять его и заметила сверху красный штамп, гласивший «Отправлено факсом», с сегодняшней датой. «Кому: Сэму Рашиду», – прочитала она; жирно выведенные буквы бросились ей в глаза. Сердце болезненно сжалось при виде знакомого имени. Вслед за болью пришло удивление. Ник послал Сэму факс в виде длинной, небрежной записи на листе:
«Если ты уверен, что жена тебе не нужна, я, в свою очередь, уверен, что пойду за ней в огонь и в воду. До сегодняшнего дня я вел себя как святой, но и моему терпению есть предел. Ты, должно быть, выжил из ума, если не понимаешь, что теряешь. Она влюблена в тебя отчаянно и безнадежно и совершенно несчастна. И при этом все еще носит проклятое кольцо, которое ты надел ей на палец – один Бог знает, по какой причине. Мы пробудем на острове еще несколько дней; адрес написан ниже, так что тебе лучше одуматься, приехать и забрать ее».
Ким прочитала послание до того, как смогла остановить себя, и упала в скрипнувшее кресло в холле отеля. Не надо было читать чужое письмо, это похоже на подглядывание, но уже поздно. Еще один грех, о котором стоит сожалеть, подумала она без особого раскаяния. Лгунья, а сейчас еще и занимается чтением чужих писем. Чем это кончится?
Она не знала, что и думать о письме Ника – злиться на него за то, что сует нос в ее личную жизнь, или восхищаться щедростью его души. Что подумает Сэм, когда прочтет это, лучше не воображать.
Собравшись с силами, она направилась в номер Ника на другой стороне холла; подошла, постучала в дверь.
– Привет, заходи, Ким.
– Может быть, попозже: я вся в песке и хочу в душ. Просто занесла тебе почту. Девушка за конторкой попросила меня принести тебе это.
– Спасибо. – Он забрал у нее бумаги. – Тогда увидимся за ужином, да?
– Конечно. Как прошли интервью?
