И в этот момент вошел шейх.
Было очевидно, что он готов к верховой прогулке. В руках он держал короткий хлыст, и Вита успела заметить, что на ногах у него высокие коричневые сапоги, которые она видела еще в тот день, когда встретилась с шейхом на пристани.
– Как вы отдохнули? – спросил он.
– Хорошо, благодарю вас, – ответила Вита, – и теперь горю нетерпением увидеть ваших лошадей.
Он улыбнулся, заметив ее возбужденное лицо.
– Идемте. Я приказал подогнать их прямо сюда, чтобы вам не пришлось идти слишком далеко.
Выйдя из шатра, Вита на мгновение остановилась, упиваясь открывшимся перед ней зрелищем.
Сейчас она жалела только об одном, что нет рядом ее отца и он не может увидеть эту красоту. Сотни три самых великолепных лошадей, каких она только могла себе представить, собрались вместе в один табун.
И, конечно, она не могла не подумать, что любой английский коневод дорого бы отдал за то, чтобы сейчас оказаться на ее месте.
– Я догадался по тому, как вы бранили меня во время нашей первой с вами встречи, – заметил шейх, – что вы кое-что понимаете в лошадях.
– У моего отца большая конюшня, – ответила девушка, не отрывая взгляда от прекрасных животных и не замечая выражения, с которым смотрел на нее шейх, – но я сомневаюсь, есть ли у него хотя бы одна лошадь, равная этим.
Она прошла вперед, шейх следовал за ней. Подойдя к животным ближе, Вита убедилась, что синьор Дайри был абсолютно прав, называя арабских лошадей ласковыми и смирными.
Кобылы сразу же узнали шейха и потянулись к нему, пытаясь потереться головой, приласкаться. Ему пришлось буквально отталкивать их морды, когда он захотел дать своей спутнице некоторые пояснения.
– Только когда я увидела, как на нас мчатся ваши люди, там, в пустыне, я поняла, какими быстрыми могут быть арабские лошади.
– Мы никогда не устраиваем регулярных скачек, как вы у себя в Англии, – ответил шейх, – поэтому нам трудно оценить скорость наших лошадей до тех пор, пока их не продают в Европу. Но поскольку нас больше интересуют сражения, то главное для нас в лошади – это ее выносливость и стойкость, необходимые в боевой обстановке, и именно по этим признакам мы их отбираем.
При упоминании о войнах Вита невольно обернулась назад, вглядываясь в линию горизонта.
Конечно, она понимала, что еще слишком рано ожидать появления каких бы то ни было признаков приближения племени Мезраб, просто она безумно боялась момента, когда два племени начнут сражение из-за нее и будут бессмысленно умирать люди и лошади.
Однако эти мысли слишком угнетали и расстраивали девушку, поэтому она постаралась отвлечься от них на время и все свое внимание сосредоточила на лошадях, которых показывал ей сейчас шейх.
– Вот это представительница породы кейлан, – сказал он. – Думаю, что название эта порода получила из-за черных отметин вокруг глаз, будто нарисованных углем, как это делают арабские женщины, подводя глаза и черня брови.
Лошадь была очень красивой, и Вита не удержалась и потрепала ее по шее. Затем шейх указал на другую лошадь.
– А вот это – кохлани, – продолжал объяснять он, – эта порода используется исключительно для верховой езды. Говорят, что порода берет свое начало от кобыл из стада самого царя Соломона. Так это или нет – не знаю, но только это самая выносливая порода среди арабских скакунов, эти лошади могут выдержать тяжелые и долгие лишения.
Они двигались вдоль табуна, рассматривая одну лошадь за другой, и шейх рассказывал Вите то, что она уже знала, а именно, что бедуины никогда не надевают на своих лошадей удила или уздечки – только тонкий ремешок, обвязанный вокруг носа.
– Я заметила во время нападения ваших людей, – сказала Вита, – что все они ездят без стремян и узды. Но как же тогда вы управляете лошадью? Ведь я видела, как легко, просто виртуозно всадники выполняли совершенно немыслимые трюки.
– Думаю, это удается потому, что наши лошади мягче нравом и послушнее европейских. Я не встречал среди них злых или строптивых, – немного подумав, сказал шейх. – У них нет пороков, присущих европейским… лошадям.
Он помолчал, затем добавил, скривив губы:
– Возможно, это можно отнести не только к лошадям. – И отвернулся прежде, чем Вита смогла что-либо ответить.
Девушка промолчала, невольно подумав о том, кто же мог нанести столь горькую обиду этому, казалось бы, такому суровому человеку.
А затем Вита вспомнила, как шейх произнес имя Илейн, и обнаружила, к своему удивлению, что ее очень интересует, кто же такая эта Илейн? Может быть, она англичанка?
Шейх хорошо говорил по-английски, поэтому можно предположить, что он бывал в Англии или много общался с англичанами. И кем бы ни была для него эта женщина, она вполне могла также быть родом из Англии.
Если какая-то англичанка когда-то нанесла обиду этому гордому человеку, то тогда можно было хоть как-то объяснить ненавидящий, враждебный взгляд, которым встретил ее шейх при самой первой встрече, еще даже не зная, кто она такая.
И снова Вита одернула себя. Зачем давать волю своему воображению и придумывать всякие сказки только для того, чтобы объяснить вещи, имеющие, возможно, самое простое объяснение?
– Как получилось, что именно в Сирии появились такие изумительные породы лошадей? – спросила Вита, пытаясь отвлечься от мыслей, принявших несколько неожиданный для нее оборот.
– Есть легенда, говорящая о том, что они ведут свое происхождение от превосходных кобыл царя Соломона, – ответил шейх. – Некоторые арабы верят в эту легенду. А мы знаем лишь то, что наши лошади не имеют себе равных во всем мире.
– В Англии никто не стал бы с вами спорить.
Она немного помолчала, затем произнесла довольно неуверенно:
– Мне бы очень хотелось купить у вас одну из ваших чудесных лошадей.
– Они не предназначены для продажи, – неожиданно резко ответил шейх и отвернулся.
Но Вита была почти уверена, что он сказал неправду. Почему?
Ей говорили, что все племена продают своих лошадей и выручают за них хорошие деньги, к тому же присутствие жеребца шейфи на борту парохода, на котором они плыли из Неаполя, говорило о том, что шейх продавал своих лошадей в королевскую конюшню в Италии.
Значит, на самом деле он имел в виду, что не хочет продавать лошадь именно ей. Но почему? И еще ей бы очень хотелось знать, отчего он вдруг снова заговорил с ней таким резким, агрессивным тоном?
Пока шейх говорил о лошадях, ей казалось, что он был настроен вполне дружески и вел себя так, словно она – не пленница, а дорогой гость, которому он показывает свои владения.
Однако, сама того не зная, Вита, видимо, чем-то расстроила его. Да, шейх, оказывается, весьма непредсказуем. Кто бы мог подумать, глядя на это непроницаемое лицо, что его так легко вывести из себя?
Но в этот миг, словно сожалея о своей несдержанности, он сделал знак своему человеку, и тот подвел к ним великолепную белую кобылу.
Это была самая красивая лошадь, которую Вите приходилось видеть. Чисто белой масти, с черными пятнами вокруг глаз, словно у кокетливой красавицы, и с черным пятном на носу.
У нее были длинные, как у оленихи, уши и большие кроткие глаза.
– Она прекрасна! – воскликнула девушка, сразу забыв обо всем, что ее тревожило еще секунду назад.
– Это кобыла из породы хамдани, – принялся объяснять шейх по-прежнему спокойным, приветливым тоном. – Очень редкая и необычная порода как в нашем племени, так и у анизов.
Заметив откровенное восхищение, горящее в глазах Виты, он спросил ее, улыбаясь:
