она успеет наплакаться, но сейчас глаза у нее были сухими.
— Я пыталась, Алекс, пробиться через твой цинизм, но у меня ничего не вышло. И дело, разумеется, не во мне. Просто до тебя вдруг дошло, что ты обыкновенный человек, которому свойственно ошибаться. Тебе невыносима мысль о том, что ты был не прав. — Хоуп наконец дала волю своему гневу. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты разочарован, что я вовсе не та шлюха, которой ты привык меня считать. Тебя, наверное, тянет к порочным женщинам.
— Ты всерьез полагаешь, что я не могу обойтись без таких извращенных фантазий? — Он недоверчиво покачал головой.
— О Господи! — нервически расхохоталась она, прикрывая рот ладонями. — Неужто я оскорбила твое мужское достоинство? Ну извини! — Она поморщилась, и взгляд у нее стал неприязненно-колючим. — Выходит, ты можешь явиться ко мне посреди ночи и обливать меня грязью, высказывая свои омерзительные домыслы. А стоит мне сделать вполне логичный вывод, как ты оказываешься оскорблен!
— Ну, раз я вызываю у тебя такое непреодолимое отвращение, почему бы нам не попрощаться? — Раздув ноздри и прищурив глаза, Алекс изо всех сил старался смотреть на нее свысока, хотя они были одного роста.
— Неплохая идея. — Хоуп качнулась с носков на пятки и мило улыбнулась.
— Ну и прекрасно!
Миранда вышла в гостиную час спустя и обнаружила Хоуп у окна: застыв словно статуя, та невидящими глазами смотрела на поблескивающую от дождя мостовую. Как оказалось, нескольких ласковых слов было достаточно, чтобы открылись шлюзы.
Всхлипывая, Хоуп слушала, как Миранда пытается ее успокоить:
— У меня в холодильнике есть одна чудесная маска — как раз то, что надо, — утром никто и не догадается, что ты плакала.
Интересно, не припасено ли у нее что-нибудь от разбитого — вернее, побитого — сердца? «Разбитое сердце» — чересчур уж драматично, как будто все в жизни кончено. Хоуп не хотелось даже думать о таком повороте судьбы.
Глава 8
— Сэр, я взял на себя смелость забронировать для вас столик в уголке. Банкет проходит слишком шумно — полагаю, у них там помолвка.
— Пожалуйста, виски без льда, — заказал Джонатан, усаживаясь. — А тебе, Хоуп, минералки?
— Нет, мне тоже виски. Двойное. На лице Джонатана промелькнуло удивление, но он кивнул официанту.
— Лейси, дорогуша, никогда не видел, чтобы ты пила что-нибудь крепче вина. Ты хорошо себя чувствуешь? Вид у тебя неважный — надеюсь, ничего серьезного?
— Не беспокойся, Джон, твои проценты не пострадают.
— Я беспокоюсь о тебе, девочка. Хоуп иронически посмотрела на своего агента, но он и глазом не моргнул.
— Ты не против, если мы поменяемся местами? Здесь я чувствую себя как в витрине. — Предлог вышел неубедительный: пышные растения в кадках и умело расставленные ширмы практически заслоняли угловые столики от центральной части зала.
Джонатан послушно встал.
— Учу тебя, учу… Если тебе есть чем похвастаться — не упускай случая сделать это! — Он выжидательно посмотрел на нее, и она улыбнулась. Эта была его коронная шутка, и он всегда изрекал ее с видом записного остряка. — Угадай, кто там празднует, — сказал он, усаживаясь на ее место.
— Кто? — живо спросила Хоуп.
— Тот здоровяк, с которым пришлось повозиться из-за компенсации за твое падение в какой-то там погреб. Честно говоря, девочка, я до сих пор ломаю голову, что тебе понадобилось на его фирме. — Джон тихо рассмеялся и взял в руки меню. — А он оказался не таким уж простофилей — у него на заводе кругом понатыканы знаки «Посторонним вход запрещен». Мы бы не получили ни пенни, если бы потащили его в суд.
— Выходит, мне повезло, что у меня такой ловкий агент!
— Не хочешь подойти к нему поздороваться? Хоуп в ужасе уставилась на него.
— Ты спятил?
Джонатан пожал плечами.
— Мне до сих пор приятно вспомнить о наших с ним переговорах. Мы бы с тобой неплохо заработали, Лейси, если бы ты не отписала все сиротам.
Хоуп сделала большой глоток виски.
— Ладно тебе, Джон.
Агент пробормотал что-то с несчастным видом, изучая прейскурант.
— Ты платишь?
— Похоже на то, — сухо отозвалась Хоуп.
— Ну, если так…
— Ты собираешься это есть или нет? — Джон взглянул на нетронутые ломтики лосося, пропитанные укропным соусом.
— Ешь, если хочешь, — предложила Хоуп и откинулась на спинку кресла. Джон уже подчистил все, что было у него на тарелке, и Хоуп лениво размышляла, как ему удается не полнеть.
— Знаешь, Хоуп, нельзя позволять себе успокаиваться и почивать на лаврах, — заметил Джон с набитым ртом. — У людей короткая память — надо двигаться дальше, пока они еще помнят, кто ты.
— Не хочу, — вяло отмахнулась она. «Или все-таки хочу?» Странно, что успех всегда так опустошает душу. Наверное, этого удавалось бы избегать, если бы кто-нибудь делил с ней радость — не семья, не друзья, а кто-то особенный. Неужели ей хочется слишком многого?
Внимание Хоуп привлек смех, донесшийся с другого конца зала. Она поморщилась. Первым ее побуждением, едва она увидела Алекса, было развернуться и убежать.
Он сидел, окруженный гостями, и при взгляде на него Хоуп почувствовала, как горло будто сжало тонкой стальной нитью. На мгновение ей даже стало страшно. Путь от дверей до столика показался длиннее марафонской дистанции.
Справа от Алекса сидела Ребекка — сияющая, светящаяся от счастья, и, когда гости подняли бокалы, Алекс с нежностью поднес ее руку к губам.
«Быстро же он меня забыл…» — подумала Хоуп, мрачно заглядывая в свой бокал. Когда она заказала еще бутылку, Джонатан лишь удивленно заметил: «Ты же платишь…»
— Ты часом не собираешься упиться в стельку? — Его полный сочувствия голос прервал ее размышления.
— Плевать.
Джонатан нахмурился: Лейси никогда не злоупотребляла спиртным и такое усердие показалось ему подозрительным. Остается только надеяться, что это не безответная любовь. Уж больно странный у нее сегодня вид.
— Шампанское?.. Но мы не заказывали, — удивилась Хоуп, когда официант поставил на столик серебряное ведерко.
Джонатан присвистнул, взглянув на этикетку.
— Французское… — потрясение пробормотал он.
— Вам прислали оттуда, — официант кивком указал на центральную часть зала.
— Ну что же, это чертовски мило с его стороны. — Джон приветственно помахал, повернувшись к гостям Алекса.
— Отнесите обратно!
Джонатан, разинув рот, уставился на Хоуп.
— Не сходи с ума, это отличное вино! — Он благоговейно притронулся к запотевшему горлышку.
— Да помирай я с голоду, я не приняла бы от него и крошки!
Ненависть, прозвеневшая в ее напряженном голосе, заставила Джонатана призадуматься.
