устало отозвалась Хоуп.
Ее зять грозно оглянулся на хихикающих ассистенток.
— Ну, знаешь ли, для человека, который бросился очертя голову в смотровую яму автоцеха, ты просто в рубашке родилась.
Она вымученно улыбнулась.
— Кто-нибудь позвонил домой?
— Алекс настоял на том, чтобы сообщить твоим родителям лично.
— Ясно… — Вот, значит, куда он исчез. С тех пор как Адам взял Хоуп под свою опеку, она не видела Алекса, однако смутно помнила, что до последнего цеплялась за его руку. — Это еще что такое? — подозрительно поинтересовалась она, когда у изголовья кровати появилась медсестра с какими-то лекарствами.
— Транквилизатор, Хоуп, — ты чересчур взвинченна.
— Я спокойна как айсберг. Меня и без того накачали всякой дрянью!
— Черт возьми, Хоуп, почему бы тебе не заткнуться? Конечно, если ты предпочитаешь другого врача…
— Бога ради, Адам, мы уже сто раз об этом говорили: я рада, что ты будешь моим костоправом, если только профессиональная этика не мешает тебе лечить родственников.
— Ничего, моя этика потерпит, а вот за медперсонал я побаиваюсь…
Погружаясь в целительный сон, Хоуп продолжала что-то ворчать про себя.
Три дня спустя она укладывала вещи — вернее, объясняла матери, что и как уложить.
— Какая прелесть! — заметила Бет, с восхищением глядя на громадный букет желтых роз в высокой вазе.
— Отошли их в детское отделение, — откликнулась Хоуп.
— Ты серьезно?
Хоуп мрачно улыбнулась: как бы мама ни разводила высокие стебли, карточки ей не найти — Хоуп первым делом выкинула ее в мусорную корзину. На кусочке кремового картона твердым почерком было выведено: «Алекс».
Накануне она проснулась и увидела его возле кровати с букетом в руках. Наверное, на улице шел дождь — волосы у Алекса были влажными и свернулись упругими завитками. Капли блестели и на загорелом лице.
— Какая прелесть… Спасибо, — застенчиво проговорила она, чувствуя, как внутри распускается тугой горячий бутон.
От этого своего смущения и ей стало совсем неловко. Цепкие глаза Алекса прошлись по ее исцарапанному лицу.
— На самом деле все не так скверно, — торопливо пробормотала она, хотя это было чистое вранье — вся левая сторона тела была одним сплошным синяком. Закон подлости срабатывал безотказно — Хоуп предстала перед Алексом в самом жалком виде.
— Я думал, в ваших интересах утверждать обратное.
У нее на лице отразилось смятение: может, она забыла о каком-то важном разговоре? Думать было нелегко — голова до сих пор была как будто набита ватой. Или он считает, что ей нравится изображать из себя несчастную жертву? Если так, она его быстренько вразумит!
— Не беспокойтесь, — он словно угадал ее мысли, — я пришел не затем, чтобы это обсуждать.
— Обсуждать?..
Он властно поднял руку.
— Я отлично понимаю ваше положение. «Вот и славно, а я так ничего не понимаю!» Она что-то совсем запуталась — в его словах не было и намека на сочувствие или дружеское участие.
— Мне просто хотелось самому посмотреть, как вы. Поверьте, Хоуп, я говорю совершенно искренне. Надеюсь, вы это понимаете.
Титаническим усилием Хоуп удалось сохранить на лице туповато-нейтральное выражение. И что же это она успела ему наговорить? Ч-черт! Так и закомплексовать недолго!
— Я хотел бы, чтобы между нами не было никаких недоразумений.
Хорошо бы! Хоуп кашлянула — горло все еще саднило от наркоза.
— Благодарю вас, — проговорила она, и взгляд Алекса потеплел. Точно! Она видела это! Теперь главное — развить успех. Она вскинула на него глаза и не отвела взгляда, пока он первым не опустил ресниц.
Вот так! Значит, она не сделала ничего такого, чего надо было бы стыдиться! В конце концов, влюбиться — еще не преступление, даже если объект любви холоден, как айсберг в океане.
«Интересно, чего он ждал?» — размышляла она после. Может, заверений в вечной любви? Жаль, конечно, что он держался так напряженно. Даже не попрощался…
Голос матери вывел Хоуп из мрачных раздумий.
— Я отнесу цветы на пост дежурной сестре, — решила Бет, с сожалением глядя на розы.
Хоуп недолго пробыла в одиночестве — скоро в дверях палаты возник зять.
— Ну что, покидаешь нас?
— Да, Адам, и спасибо тебе за все.
— Ты — кошмарная пациентка.
— Говори, говори, — отмахнулась она.
— Алекс не заходил? Хоуп замерла.
— А с какой стати ему заходить? Адам быстро взглянул на нее с доброжелательным любопытством.
— Ты во весь голос звала его, пока была под наркозом.
— Мало ли Алексов на свете! — «Господи, без сознания побыть — и то спокойно не дадут!»
— Действительно, мало ли…
— Смотри, если проболтаешься…
— Не волнуйся, мы свято блюдем конфиденциальность. — Адам свернул стетоскоп.
— Особенно Анне. Он ухмыльнулся.
— Ладно, я пошел — долг призывает меня к другим несчастным. — Он направился к двери и на пороге обернулся. — А он неплохой парень, этот Алекс Мэтьюсон…
— «(Если бы не эта штука, — Хоуп стукнула кулаком по инвалидной коляске, — он бы у меня поплясал! Черт бы его побрал!» Она имела в виду не Адама.
— Мы перенесем поездку.
Хоуп неловко повернулась на костылях.
— Даже и не думай! — Родители планировали кругосветный круиз несколько лет, и последний год только и разговоров было что о путешествии. Нельзя, чтобы из-за этой ее дурацкой травмы они отказались от отпуска. — Я отлично справлюсь сама.
— Нет, доченька, я буду слишком беспокоиться, а у Анны хватает хлопот с малышами, поэтому…
— Мне не нужна нянька, мама, в конце концов у меня всего лишь сломана нога. — Похоже, она уже проиграла спор.
— Кто-то звонит. — Бет поднялась, и Хоуп в который раз заметила, какой у матери усталый вид.
— Я открою, — ответила она и, стиснув зубы, заковыляла к двери. — Это вы… — Во взгляде Алекса сверкнула ирония, и она залилась краской. «Идиотка, нашла что сказать!»
— А вы неплохо выглядите. — Синяки у нее на лице уже стали из лиловых зелено-желтыми. Алекс прищурился, глядя на костыли.
— Я отлично себя чувствую, — бодро отозвалась Хоуп. Внутри что-то предательски сжалось. Она успела забыть, как действует на нее его близость, и сейчас была застигнута врасплох. — Прошу вас, входите. Погода сегодня чудесная, не правда ли?
Что это с ней? Снег с дождем шел все утро, и на дорогах, наверное, не проехать.
— Надеюсь, я не слишком не вовремя. — Темная бровь на загорелом лице недоуменно приподнялась, но лицо осталось серьезным и непроницаемым. — Я знаю, вы не желаете меня видеть.
— В самом деле? — осторожно переспросила Хоуп. Он, конечно, будет просить ее не подавать иск!
— Однако сегодня мой адвокат не сумел связаться с вашим агентом, а кое-что необходимо прояснить
