— Я не захотел. Я же тебе говорил.
— Не захотел! Это не тебе решать, это фермер решает. Почему он тебя не взял?
— Это я так решил. Он спросил: «Ты хочешь ехать на рынок?» И я сказал: «Нет».
— Глупый мальчишка! — сказала свинья. — Как это смог он понять, говоришь ты «да» или «нет»?
«Да потому, что я его натренировал, — подумал Туз. — Два хрюканья — „да', одно хрюканье — „нет'. Я думаю, он это теперь усвоил».
— И как ты мог понять, что говорит человек? — продолжала его мать. — Свиньи не могут понимать, о чем говорят люди.
— Не могут? — спросил Туз и подумал: «Странно, я-то все понимаю».
— Конечно не могут, — сказала свинья. — Ни одна свинья не понимала и не поймет. Никогда я не слыхала такой чуши. Но все же почему он других взял, а тебя оставил?
Тут они услышали звук возвращающегося грузовика. Мотор заглох, к свинарнику приближались шаги.
— Ну вот, — сказала свинья со вздохом облегчения. — Он идет обратно за тобой. Он, должно быть, не заметил тебя, когда ловил вас. Ты действительно не хотел ехать на рынок? Глупышка!
Над перегородкой появилось лицо фермера Таббса.
— Не тревожься, старушка, — сказал он свинье, которая раздраженно ворчала. — Отдых тебе обеспечен — я забираю Туза. Скажи матери «до свидания», Туз.
— До свидания, мама, — сказал поросенок.
— До свидания, — сказала свинья, но затем, чувствуя, что была, пожалуй, немного сурова с ним, добавила «дорогой» и «всего хорошего» и пошла вперевалку внутрь, чтобы опять улечься.
Фермер помедлил немного, опершись локтями на край перегородки и глядя на поросенка, которого он решил
— Считай, что спасся. Покамест, — сказал он. — О чем я говорю, ты, конечно, не знаешь, но все же, думаю, скоро ты будешь знать свою кличку, ну как собака знает. А? Туз! Туз! Это твое имя, парнишка. Туз Треф. Видишь ли, людям нравится играть, а с колодой карт можно играть во многие игры. В колоде пятьдесят две карты: пики, черви, буби и трефы. Хотя не понимаю, какой толк тебе об этом рассказывать!
Он открыл дверь свинарника, вошел и прикрыл ее за собой. Ему не хотелось, чтобы поросенок выскочил во двор, сметая все вокруг. Он предвидел, что даже в свинарнике нелегко будет поймать поросенка, а схватишь — так будет визжать, брыкаться и вырываться, как все поросята.
— Спокойно, — сказал он, подходя к поросенку. — Давай без шума!
Но Туз стоял совершенно спокойно, позволил себя поднять, не шумел и не сопротивлялся.
— Ты и вправду чудной, малыш, — сказал фермер, вынося поросенка.
Поскольку Туз лежал тихо у него на руках, а к тому же он был уже довольно тяжелый, фермер решил рискнуть и поставить его на землю, чтобы было легче задвинуть засов на двери свинарника.
— Посиди-ка минутку, Туз, хороший мальчик, — сказал он машинально, не задумываясь о том, что говорит, но когда опять обернулся, то обнаружил, что поросенок сидит и ждет.
— Вот тебе и на! Где это видано! — сказал фермер Таббс. — Можно подумать… да нет, не сходи с ума, Тэд Таббс.
Он с минуту задумчиво смотрел на Туза Треф, а тот спокойно сидел и смотрел на Тэда Таббса. Затем фермер Таббс в некотором смятении прочистил горло, глубоко вздохнул и, повернувшись, сказал: «Ну, иди за мной, Туз» — и пошел через двор. Будто во сне, он видел, как слева марширует вслед за ним поросенок, розовый пятачок вровень с фермерским каблуком, и странной формы черная отметина на боку гордо выставлена всем напоказ.
И может быть, потому что Туз маршировал так браво, Тэд Таббс вспомнил время, когда много лет назад был солдатом, и он расправил плечи, выпятил грудь и втянул живот. Левой-правой, левой-правой — шел он через двор до самой двери, и тут фермер Таббс машинально крикнул: «Стой!»
Туз остановился как вкопанный.
В деннике фермер поспешно сел на тюк с соломой. Чудные мысли пронеслись у него в голове, и он почувствовал слабость в ногах. Он облизнул губы, опять сделал глубокий вдох и сказал охрипшим голосом: «Туз, ложись».
Туз лег.
Фермер Таббс поперхнулся. Он вытащил из кармана большой белый в красных горошинах носовой платок и вытер лоб.
— Туз, — сказал он. — Слушай меня внимательно. Мне бы не хотелось ошибиться. Не знаю, может, мне это только кажется. Может, я слегка свихнулся. Может быть, это только совпадение или это… чудо. Но я хочу знать наверняка. Так что ответь мне честно, юный Туз Треф, скажи старику Тэду Таббсу правду.
Он сделал паузу и затем очень медленно и отчетливо произнес:
— Ты… понимаешь… все… что… я… говорю?
Поросенок хрюкнул дважды.
Глава третья
Туз и коза
«Надеюсь, и ты сможешь понять то, что я собираюсь сказать», — подумал Туз. Поросята всегда голодные, а он с раннего утра, еще задолго до того, как фермер отправился на рынок, ничего не ел. Теперь он был ужасно голоден и издал короткий, но пронзительный крик. Фермер Таббс, который всю свою трудовую жизнь держал поросят, не мог не знать, что такой крик означает или ярость, или страх, или голод. А так как поросенок не выглядел ни сердитым, ни испуганным, Таббс все понял как надо и поспешил за едой.
— Он не так глуп, как выглядит, — громко произнес Туз.
— За своей внешностью ему не угнаться, — послышался голос.
Туз крутанулся и увидел в неясной глубине денника странное существо. Оно было покрыто длинной сероватой шерстью, которая свисала по бокам, как занавеска, и у него была седая борода и пара острых загнутых рогов.
Коза шагнула вперед, на свет, и стояла, глядя сверху вниз на поросенка.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Туз. Туз Треф.
— Смешное имя, — сказала коза. — Почему тебя так назвали?
Туз повернулся так, чтобы был виден его левый бок.
— Из-за этой метки, — сказал он. — Это как-то связано с игрой, в которую играют люди, с картами.
— Откуда ты это знаешь? — спросила коза.
— Он сказал мне. Тэд Таббс сказал.
— Тэд Таббс? Его так зовут? Откуда ты это знаешь?
Тузу захотелось сказать: «Что это ты задаешь так много вопросов?», как говорила его мать, но коза будто поняла его шестым чувством, которое есть у животных, и продолжила:
— Надеюсь, ты извинишь меня за то, что я задаю так много вопросов, но мне любопытно узнать, как это ты понимаешь, что говорит человек.
Взгляд ее желтых глаз был добрым и мягким.
— Просто понимаю, — сказал Туз. — Я не знаю как. Я думал, что все животные понимают, но мама сказала, что ни одна свинья никогда не понимала.
— И ни одна коза, ни одна корова, ни одна овца, ни одна лошадь, ни одна курица, насколько я знаю, — сказала коза. — Я прожила здесь всю мою жизнь, все пятнадцать лет, и я различаю только одно слово, которое он говорит, — мое имя.
